– Необязательно, – с усилием выдавил он.
– Ошибаешься. Я не могу одновременно быть с тобой и с моей командой. В мире нет места для слабости.
Он жестом указал на нее, с головы до ног.
– Это не так… – Он умолк, подыскивая слова. – Вот когда ты напяливаешь свой жуткий наряд и превращаешься в паршивую королеву небес, вот тогда ты действительно делаешься слабой.
Триника чуть заметно кивнула.
– Возможно. Но там, где живу я, мужчины судят по внешности. Если я заявлюсь к ним в таком виде, как сейчас, они поймут, что я – обычная женщина. Капитан Триника Дракен должна быть чем-то большим.
Фрей погрустнел. Ну почему она настолько бестолкова? Соглашается с ним и при этом отказывается смотреть правде в глаза?
Весь минувший месяц он почти не вспоминал о том чувстве никчемности, которое обосновалось в нем. Откровенно говоря, оно совершенно перестало его тревожить. Вероятно, фокус был в том, что, пытаясь отыскать Гриста и предотвратить несчастье, он делал нечто благородное и относительно бескорыстное. Но, может, причина заключалась и в Тринике?
Внезапно он испугался. Он не хотел, чтобы она покинула его.
Но как заставить ее остановиться? Не могло же все закончиться вялым и горьким прощанием! Как только она уйдет, месяц, проведенный на «Кэтти Джей», моментально выветрится из ее памяти. Это было бы самым худшим для Фрея. Даже если Триника возненавидит его, это будет легче перенести, нежели забвение.
Он снял перчатки и стянул с мизинца серебряное кольцо. А потом вложил его Тринике в ладонь.
– О, Дариан, – удивилась она. – Зачем? Тебе надо следить мной?
Он немного оторопел.
– Я… – пробормотал Фрей, но, как обычно, слова у него спутались, и он просто выпалил: – Возьми его себе.
Она вопросительно поглядела на него:
– Для чего?
– Когда ты в следующий раз подумаешь о том, чтобы обобрать меня… посмотри на кольцо и вспомни… как нам было хорошо вместе.
Он намеревался сказать что-нибудь небрежное, шутливое, но финал фразы получился чересчур жалким. Фрей почувствовал, что краснеет. Проклятье, почему так легко выражать эмоции, которых не испытываешь, а когда дело доходит до настоящих, язык сразу начинает заплетаться?
Триника не засмеялась. Ее лицо было серьезным, и она казалась особенно хрупкой.
– Ладно, – тихо произнесла она и, стащив перчатку, протянула ему левую руку.
Фрей бережно взял ее. Он действовал осторожно, словно она была фарфоровой. Ощутил ее прохладную кожу.
– Потом я смогу отыскать тебя.
– Не слишком удачная затея, – ответила она.
– А когда это меня останавливало? – От собственной бравады ему стало чуть-чуть легче.
Он надел кольцо на ее мизинец, но пальцы Триники были тоньше, чем у него.
– Оно мне велико, Дариан, – ласково заметила она.
Он примерил кольцо на безымянный. Оно пришлось впору.
Фрей поднял голову и встретился с Триникой взглядом.
Все мысли выдуло напрочь. Осталась лишь она, черты ее лица, ум, светившийся в глазах. И все вокруг оставалось прекрасным, как свежий снег. Ее рука лежала в его ладони, но она уже потеплела. Наверное, согрелась от прикосновения.
Ему хотелось лишь одного – чтобы она не прекращала смотреть на него.
Наконец она подалась назад и отвела взгляд. Аккуратно надела перчатку.
– Мне пора, – произнесла она. – До свидания, капитан Фрей. До встречи.
Она направилась к «Кэтти Джей», не оборачиваясь. Он прислушивался к ее шагам, пока они не стихли вдали.
Потом он бродил несколько часов и лишь после этого вернулся на «Кэтти Джей». Он дал ей время, чтобы сменить облик и уйти. А когда они взлетели и взяли курс на Бухту Тарлок, он понял, что жгучая пустота, не посещавшая его целый месяц, вернулась вновь.
Пинн оглушительно всхрапнул, проснулся и обнаружил, что мир вокруг него лежит на боку.
Ему потребовалась минута, чтобы сообразить, где он находится. Воздух пропитался густым табачным дымом, грогом и потом. Рядом побрякивало расстроенное пианино. Смеялись, ворчали и ругались люди.
Он лежал лицом на стойке бара. Пухлая щека Арриса выпирала, как подушка. Подбородок вымок от слюней и пролитого пива.
Когда он приподнял голову, ему показалось, что та изрядно отяжелела. Голова покачивалась из стороны в сторону, и шея просто не удерживала ее. Он с трудом взял ее под контроль, после чего он принялся мигать, чтобы стряхнуть с ресниц какую-то грязь.
– У вас, сэр, если позволено будет заметить, такой вид, будто вы малость перебрали, – с лучезарной улыбкой сообщил бармен.
Пинн хотел выругаться, но решил, что сперва надо выпить. Он смутно припоминал, как выложил на стойку пару монет именно для того, чтобы заказать несколько стаканчиков. Теперь в карманах было пусто. Куда делись остальные деньги?
– Угостите рюмочкой, дружище? – пробормотал он для порядка.
Бармен, высокий мужчина с большими усами и раздражающе любезным обращением, широко осклабился.
– Зачем же?! Не шевелитесь секундочку. – Он перегнулся и вытащил со стойки (там, где совсем недавно покоилась щека Пинна) пропавшие монеты. – Вот, пожалуйста. Ром и пиво, верно?
– Ага, – подтвердил Аррис. Бармен взялся за бутылку.
Пинн вытер рот рукавом и уставился затуманенным взглядом в зеркало за стойкой. Существо, которое смотрело на него оттуда, походило на ошалевшего крота. Клок волос на макушке торчал, как петушиный гребень. Он лизнул ладонь и попытался пригладить вихор. Когда же выяснилось, что ему не хватает слюны, Аррис сунул пальцы в лужицу пролитого рядом пива и старательно пригладил всю копну.
Бармен поставил перед клиентом стакан и кружку.
– Простите, сэр, за нескромное наблюдение, но, по-моему, вы плохо ориентируетесь в пространстве. Я не ошибся?
– Да. И где я? – пробурчал Пинн.
– В «Яме с грогом», сэр. Лучшее заведение в городе.
Пилот глубоко задумался.
– А в каком конкретно?
Вопрос произвел на бармена немалое впечатление.
– Вы по-настоящему вольный странник, сэр! Буду счастлив поставить вас в известность, что вы пребываете в славном городе под названием Королевский Шпиль. У нас готовят лучших во всей Вардии водных ястребов на вертеле. Настоятельно рекомендую попробовать, если вы еще не сподобились. Могу ли я поинтересоваться, что привело вас в наши края?
От болтовни бармена у Пинна заболела голова.
– Я куда-то направлялся… – промямлил он. – Моя возлюбленная выходит замуж.
– О, как ужасно! И вы, сэр, спешили, чтобы воспрепятствовать этому?
