— Господи! Я пропал, если ты это узнаешь.
И мы спустились с горы, и я оставил его там, где он
остановился переночевать.
— С меня выпивка, — сказал Мартин, когда я наткнулся на
него, возвращаясь от Кэрол Дейт.
— Ладно, — согласился я, уселся в шезлонг и взял кружку.
— Хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал, когда мы с
Димми были внизу. Это…
— Это ерунда, — сказал я. — Ты бы и сам это сделал, когда мы
с Димми были или кто другой был бы внизу.
— Может, я не смогу это как следует выразить, но мы
счастливы, что ты оказался рядом.
— Принимаю благодарность, — я поднял пластмассовую пивную
кружку — они сейчас все пластмассовые, будь они прокляты! — и спросил: — Ну и
как шахта?
— Превосходно, — ответил он, сморщив лоб, отчего множество
морщинок разбежалось вокруг его голубых глаз.
— Что-то ты не выглядишь уверенным, когда говоришь это.
Он усмехнулся и допил пиво:
— Ну, такого же я раньше никогда не делал. Действительно,
все мы немного напуганы…
Я честно счел это мягкой оценкой.
— Но в конце-то концов шахта неплохо выглядит? — спросил я.
Он огляделся, выясняя, возможно, прослушивается ли это
место. Это было так, но он и не сказал ничего такого, что могло бы повредить
мне или ему. Если бы он это попытался сделать, я бы заткнул ему рот.
— Да, — согласился он.
— Хорошо, — проговорил я, вспомнив слова широкоплечего
коротышки. — Очень хорошо.
— Странная у тебя позиция, — заметил он. — Ты ведь нанят
всего-навсего техником.
— Я горжусь своей работой.
Мартин бросил на меня взгляд, которого я не понял, и сказал:
— Это звучит необычно, в духе ХХ века.
Я пожал плечами.
— Я — консерватор. Не могу от этого избавиться.
— Я и сам вроде этого же, — согласился он, — и хорошо бы в
нашей компании было побольше таких.
— А чем занят Димми?
— Спит.
— Хорошо.
— Они должны повысить тебя.
— Надеюсь, что нет.
— Почему?
— Терпеть не могу ответственности.
— Но ты взял ее на себя и успешно с ней справился.
— Разок повезло. Кто знает, что будет в следующий раз?
Он бросил на меня вороватый взгляд:
— Что ты имеешь в виду — «в следующий раз»?
— То, что это может случиться снова. Я в пультовой оказался
совершенно случайно.
Я понял, что он старается выяснить, что мне известно: ни
один из нас сейчас не знал больше ничего, но оба мы догадывались, что тут
что-то не так.
Он уставился на меня, прихлебывая пиво, словно
присматриваясь, потом кивнул:
— Ты хочешь сказать, что ты лодырь?
— Верно.
— Чушь!
Я пожал плечами и допил пиво.
Где-то году в 1957 — пятьдесят лет назад, была такая шутка,
которая называлась «АМСОК» — это была шутка. Это была пародия на смешные порой
аббревиатуры — названия научных организаций. Так называли Американское
Разнообразное Общество. И тем не менее, это было больше, чем просто подтрунивание
над управленцами. Именно его членами были доктор Уолтер Мунк из института
океанографии и доктор Гарри Гесс из Принстона; они-то и предложили странный
проект, который позже сгинул из-за недостатка средств, но, подобно Джону
Брауну, даже погибнув, он воодушевлял.
Верно, что проект «Мохоул» был мертворожденным, но в конце
концов намерения его организаторов возродились в еще более обширном и
сознательном проекте.
Большинство людей знает, что земная кора под континентами
имеет толщину более 25 миль и что пробудить ее нелегко. Другое дело — океанское
дно. Это должно дать возможность более короткими скважинами достичь верхних
слоев мантии. Вспоминались и данные, которые могли бы быть получены. Но учтите
еще кое-что: не вызывает сомнений, что пробы из мантии могли бы доставить и
ответы на ряд вопросов, касающихся данных радиоактивности и горячих течений,
геологического строения и возраста Земли. Изучая природу, мы узнали границы и
толщину различных слоев внутри коры и могли бы проверить это экспериментально —
скажем, то, что узнали при изучении сейсмических колебаний во время
землетрясений. Пробы осадочных пород дали бы нам полную летопись Земли до тех
пор, когда на лике ее появился человек. Но все это повлечет за собой и другое —
много чего другого.
— Еще? — спросил Мартин.
— Ага. Спасибо.
Если изучить документы Международной Геологической
Ассоциации и публикации геофизиков «Действующие вулканы мира» и если занести на
карту все потухшие вулканы, то можно выделить вулканические пояса и пояса
землетрясений. Это «Огненное Кольцо», окружающее Тихий океан. Начинаясь у
тихоокеанской кромки Южной Америки, оно прослеживается севернее в Чили,
Эквадоре, Колумбии, Центральной Америке, Мексике, западных штатах США, Канаде,
Аляске, а потом вокруг и вниз — по Камчатке, Курилам, Японии, Филиппинам,
Индонезии и Новой Зеландии. И не забудьте о Средиземноморье и о районе
Атлантики близь Исландии.
Мы как раз там и были.
Я поднял кружку и сделал глоток.
В мире около шестисот вулканов, которые можно
квалифицировать как «активные», хотя в действительности они долгое время не
работали.
Мы добавим еще один.
Мы пришли, чтобы сотворить вулкан в Атлантике. Если точнее,
вулканический остров вроде Суртсея. Это и был проект «Румоко».
— Я снова пойду вниз, — сказал Мартин, — видимо, где-то
через несколько часов. И я был бы очень благодарен, если бы ты сделал одолжение
и приглядел бы за той проклятой аппаратурой. Я отплачу тебе за это как скажешь.
— Ладно, — согласился я, — пусть мне дадут знать, когда ты
пойдешь вниз в следующий раз, только заранее, а я постараюсь околачиваться
возле пультовой. Если что-то пойдет не так, я попробую прийти на помощь, если
рядом не окажется никого, кто сумеет сделать это лучше меня.
Он хлопнул меня по плечу:
— Спасибо и на этом. Спасибо.
