— Ладно… так зачем же вы здесь? И почему вы хотели узнать
то, о чем спрашивали?
Они не ответили.
— У меня не так много времени, как было у вас, — заметил я.
— Придется примотать вас покрепче. Думаю, не стоит валять с вами дурака после
того, как вы вкатили мне наркотик.
Я достал из аптечки липкую ленту и связал их.
— Это место неплохо звукоизолировано, — объяснил я, положив
свое оружие рядом, — и насчет прослушивания я соврал, так что можете покричать,
если хочется. Тем не менее, вынужден вас предупредить: вы уже заработали, чтобы
вам переломали все кости. Так кто вы такие? — повторил я.
— Я — механик челнока, — сказал коротышка, — а он —
водитель.
Напарник посмотрел на него со злостью.
— Пойдет, — сказал я. — Мне хватит и этого, тем более, что я
вас ни разу здесь не видел. Хорошенько обдумайте следующий мой вопрос: на кого
вы на самом деле работаете?
Я спросил это, помня, что у меня было то преимущество,
которого не было у них. Я работал над собой, поскольку от этого зависела вся
моя деятельность независимого подрядчика. Мое имя действительно Альберт
Швейтцер — по крайней мере, сейчас. Я всегда становлюсь той личностью, которой
должен быть. Спроси они меня, кем я был раньше — тогда бы они могли получить
совсем иной ответ. Все это зависит от подготовки и от того, на что настроен
разум.
— Так кто дергает за веревочки? — настаивал я.
Ответа не было.
— Лады, — успокоил я. — Полагаю, я должен допрашивать вас
по-другому.
Головы повернулись ко мне.
— Вы подвергли меня насилию, дабы получить несколько
ответов, — продолжал я. — Ну, ладно. Думаю, я верну вам этот долг. Но я буду
поосновательнее. Просто я стану пытать вас до тех пор, пока вы не заговорите.
— Не делайте этого, — посоветовал мне высокий. — Этим вы
увеличите ваш индекс склонности к насилию.
— Поглядим, — усмехнулся я.
Как вы сумеете оставаться несуществующим, пока длится ваше
существование? Я же нашел это очень легким. Ведь я был в проекте с самого
начала и у меня был широкий выбор возможностей.
После того, как я порвал перфокарты со своими данными, я
вернулся на работу как обычно. И занялся я тем, что начал искать точку ввода
данных. Это было последним из того, что я сделал на работе.
Эта точка была на севере, в Туле, на метеорологической
станции.
Здесь работал старикан, большой любитель рома. Я все еще
помню тот день, когда мое судно «Протеус» бросило якорь в его бухте, и я зашел
к нему и пожаловался на бурное море.
— Я дам тебе приют, — согласился он.
— Компьютер не советует выходить в море.
— Ладно.
Он накормил меня, и мы говорили о морях и о погоде. У меня
нашелся ящик вина, и я вытащил его.
— По-моему, здесь вполне достаточно автоматики, — заметил я.
— Верно.
— Тогда почему вас здесь держат?
Он засмеялся и сказал:
— Мой дядя был сенатором. Мне понадобилось место. Он меня и
устроил. Поглядим на корабль?
Так мы и сделали.
Он был приличных размеров и с мощными машинами.
— Это все из-за пари, — объяснил я. — Хочу попасть за
Полярный круг.
— Глупости.
— Знаю, что пари я выиграю.
— Возможно, — согласился он. — Когда-то я был вроде тебя —
всегда был готов сорваться с места. — Его просоленная борода раскололась в
усмешке. — У тебя что-то стряслось?
— Верно, — сказал я и предложил выпить, потому что он
подкинул мне мысль о Еве.
Он выпил, и я небрежно бросил:
— Хотя это ей не нравится.
Думаю, это было именно то, что он хотел услышать.
— Уже месяца четыре, как мы расстались. И не из-за религии
или политики — а из-за вещей куда более серьезных.
И я принялся врать ему о вымышленной девушке, и он был
счастлив, что угадал.
— Я встретил ее в Нью-Йорке, когда делал то же, что и она —
отдыхал.
Она была высокой блондинкой с короткой стрижкой. Я помог ей
найти станцию наземки, вошел с ней в вагон, вышел вместе с ней, пригласил
поужинать и был послан к черту.
Сцена:
— Мне это не нравится.
— Мне тоже. Но я проголодался. Так идем.
— А для чего?
— Чтобы поболтать. Я совсем один.
— Не на ту напали.
— Может быть.
— Я вас вообще в первый раз вижу.
— А мне все равно хочется спагетти со стаканчиком вина.
— От вас трудно отделаться?
— Нет. Я вообще веду себя спокойно.
— Ладно, съедим спагетти вместе.
Так мы и сделали.
За месяц, что мы были там, мы сходились все ближе и ближе.
Выяснилось, что она жила в одном из тех ненормальных маленьких городов-пузырей
на дно моря — и это не значило ничего. Возможно, я мог продолжать крутить с ней
и дальше. Она была в отпуске, как и я — смотрела Большую Землю. И я не часто
бывал в Нью-Йорке.
Я предложил ей выйти за меня замуж.
Но она не хотела покидать свой подводный пузырь, а я не
хотел отказываться от своих планов на будущее. Я мечтал о большом надводном
мире
— обо всем. Я зря любил синеглазую бабу с глубины в 500
морских саженей, хотя, возможно, у нас и был шанс как-то договориться. Но я
тоже был чертовски независим. Если бы хоть один из нас был нормальным… Но мы не
были нормальными, вот в чем беда.
ЕВА, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛА, Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ И ДЖИМ СЧАСТЛИВЫ.
— С «кокой»? — спросил я. — Отлично, — и опрокинул стакан, а
он выпил двойную.
— Это мне нравится, мистер Хемингуэй, — заметил он.
— Ну что ж, грабь меня.
— Ладно. Можешь залечь вон там.
— Спасибо.
Он зевнул, потянулся и ушел.
