Часть 1 - Проект «Румоко»
Я был в пультовой, когда из агрегата Джи-9 на нас посыпались
искры. Помимо всего прочего, находился я там потому, что надо было провернуть
одно порученное мне идиотское дельце.
Двое ребят были внизу, в капсуле; шла проверка Шоссе в
Преисподнюю, шахты, вгрызавшейся в дно океана в тысячах морских саженях под
нами; близился час, когда они заработают. Обычно авария не встревожила бы меня
— в штате было двое техников для обслуживания Джи-9. Но вот как раз сегодня
один из них был в отпуске на Шпицбергене, а другой болел. Неожиданно ветер и
волны тряхнули «Аквину»; я вспомнил, что проект «Румоко» близится к завершению,
и принял решение. Я пересек каюту и снял боковую панель.
— Швейтцер! Не смейте трогать прибор, не валяйте дурака! —
сказал доктор Асквит.
Я изучал цепи.
— Вы решили заняться им сами? — спросил я доктора.
— Конечно, нет. Я и знать не знаю, с чего начать… Но…
— Хотите, чтобы Мартин и Димми погибли?
— Вы же знаете, что нет. Но вы не имеете права…
— Тогда скажите, кто им займется? — продолжал я. — Капсула
управляется отсюда, а мы только что на что-то налетели. Если у вас есть на
примете кто-то более подходящий — лучше пошлите за ним. В противном случае я
попробую исправить это сам.
Тогда он заткнулся, а я стал выяснять, где какое
повреждение. Все было достаточно очевидно. Это связано с теми четырьмя цепями.
Я занялся делом. Асквит был океанографом и мало что понимал
в электронике. Думаю, он не смог бы отличить, если бы я занялся не ремонтом, а
подготовкой диверсии. Я проработал минут десять, и дрейфующая в океанских
пучинах капсула снова начала функционировать.
За работой я пытался представить себе мощь той силы, которая
вскоре будет разбужена, заполнит на мгновение Шоссе в Преисподнюю, а затем,
словно дьявольское отродье — а то и сам дьявол — сорвался с цепи в центре
Атлантики. Пасмурная погода, господствующая в это время года в здешних широтах,
мало меня утешала. Тут будут применяться смертоносные силы: атомная энергия
освободит еще более могущественную из стихий — живую магму, кипящую пока
глубоко под океаном. И то, что люди решились затевать бессмысленные игры с
такими вещами, было выше моего разумения. Корабль снова задрожал на волнах.
— Ну вот, — сказал я, — там было несколько коротких
замыканий, и я их ликвидировал. Я поставил панель на место. Больше беспокоится
не о чем.
Асквит посмотрел на монитор:
— Похоже, теперь работает нормально. Давайте-ка проверим. —
Он щелкнул переключателем и сказал: — «Аквина» вызывает капсулу. Вы слышите
меня?
— Да, — донеслось в ответ. — Что случилось?
— Короткое замыкание в Джи-9, — ответил он. — Все
исправлено. А как у вас?
— Все системы пришли в норму. Будут какие-нибудь инструкции?
— Продолжайте выполнять задание, — сказал доктор и
повернулся ко мне.
— Я тут мешал вам, — сказал он, — и был резок с вами.
Простите. Я не знал, что вы в состоянии обслуживать Джи-9.
— Я — инженер-электрик, — заметил я, — и эти штуки мне
знакомы. Но разбираюсь в такой аппаратуре слабовато. Если бы я не смог
определить неисправность, я бы и пальцем к схемам не прикоснулся.
— То есть ваше правило — не соваться куда попало?
— Верно.
— Тогда и я не стану этого делать.
Как раз сейчас было очень хорошо, что он никуда не станет
совать свой нос, так как я только что извлек из Джи-9 маленькую бомбу. Она пока
лежала в левом кармане моей куртки, и мне предстояло вышвырнуть ее за борт. В
следующие пятьдесят минут неплохо бы найти и испортить видеозапись. По правде
говоря, я не проявлял никакого желания фигурировать в записях, но если ничего
не поделаешь — что ж, пусть на них лучше буду я, чем противник.
Я извинился и вышел. Рассортировав улики, я обдумывал
события дня.
Кто-то пытался сорвать проект. Итак, Дон Вэлш был прав.
Предполагаемая угроза была реальной. Значит, тут замешано что-то большее. И
главный вопрос — что именно. Ну и второй вопрос — что же дальше?
Я закурил и навалился на поручни «Аквины». Я осматривал
холодное северное море, атакующее нашу скорлупку. Руки тряслись… Это был
обычный проект. Конечно, рискованный. Но несмотря на его рискованность, я не
мог обнаружить достаточно веских возражений против него. Тем не менее,
противники были — это очевидно.
Сообщит ли Асквит о моих действиях? Вряд ли он представляет,
что делалось… Он объяснит, как я ему сказал, и внесет это в судовой журнал. Он
может лишь записать, что я ликвидировал короткое замыкание. И это все.
Этого было достаточно.
Я решил, что враг имеет доступ к судовому журналу. Он
узнает, что там нет ни слова об обезвреженной бомбе. Он узнает и то, кто
помешал ему; и он вполне может заинтересоваться — кто же в критический момент
смог принять экстренные меры. Хорошо. Как раз этого-то мне и хотелось.
…Потому что я потратил уже целый месяц, ожидая подобной
возможности. Надеюсь, что он объявится достаточно быстро и попытается
разобраться со мной. Глубоко затянувшись, я разглядел маленький айсберг,
сверкающий на солнце. Приближалось нечто довольно странное, это чувствовалось.
Небо было серым, океан — темным. Где-то находился кто-то, не одобрявший тех
событий, что вскоре произойдут здесь, но клянусь жизнью, я не мог догадаться —
почему.
Ну и черт с ними всеми. Люблю пасмурные дни. В один из таких
дней я и родился. И получаю от этого наивысшую радость.
Я вернулся в каюту и смешал себе пойло, поскольку дежурство
мое официально кончилось.
Немного погодя в дверь постучали.
— Поверните ручку и толкните — сказал я.
Дверь открылась, вошел молодой человек по имени Раулингс.
— Мистер Швейтцер, — сказал он, — Кэрол Дейт хотела бы
поговорить с вами.
— Скажите ей, что я иду.
— Хорошо, — ответил он и вышел.
Я причесал свои выцветшие волосы и сменил рубашку, потому
что Кэрол была молода и привлекательна. Она являлась офицером службы
безопасности на корабле, хотя, подумал я, кто знает, кем она была в
действительности.
