— Здесь ли еще гонец от тартарейского эмирала?
— Здесь, мой повелитель.
— Сейчас я напишу ему письмо. Пусть отряд, который он намерен высадить на одном из здешних островов, сойдет наземь тут. Я укажу место. Дай ему лучших коней, дай охрану из моих телохранителей. Он должен оказаться на привезшей его шебеке как можно быстрее.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой государь.
— Как только закончишь с этим, скомандуй, пусть трубы сигналят зо́рю.
— Но ведь ночь, мой господин. Войско отдыхало не более пяти часов после дневного перехода.
— Мы должны торопиться. — Баязид поднялся со своего походного трона. — И доведи до каждого: кто хочет выспаться, рискует заснуть вечным сном. Ступай.
Гонец с посланием Баязида мчал, загоняя коней. Воины, сопровождавшие его, природные наездники, к концу пути валились из седел от усталости.
Экипаж шебеки поднял паруса, и с утренним бризом корабль вышел в море, несмотря на сильную зыбь, грозившую перерасти в шторм. Корабль мчал, держа курс навстречу ромейской эскадре, но никому на его борту не было ведомо, что ночь тому назад, едва улеглись спать на палубе посланные Тимуром воины, по рядам гребцов и матросов пополз глухой шепоток: «Пора!».
Тихо свалились на палубу цепи, заблестели в свете луны отточенные кинжалы. Спустя час во всей эскадре не осталось ни одного тартарейца. Лишь кильватерная струя еще долго отливала красным от пролитой крови.
* * *
Корабль с гонцом спешил навстречу эскадре. И вот наконец на второй день пути после полудня вдали показались вымпелы эмиральской каракки.
— Аллах услышал мои молитвы, — прошептал гонец, воздевая руки к небесам. — Я уж было подумал, что мы разминулись.
Он собрался подать сигнал, однако на флагмане и без того увидели лежащую в дрейфе шебеку. Шлюпка с шестью гребцами отвалила от борта посыльного судна. С борта каракки опустили трап, и гонец сноровисто полез на палубу, спеша передать эмиралу весть от Баязида. Магистр Вигбольд в чалме на турецкий манер, с хинджаром
[34]
за широким кушаком, приветливо улыбаясь, шагнул навстречу посланцу Баязида.
— Рассказывай, что привез, — едва обменявшись приветствиями, громогласно потребовал он.
— Милостью Аллаха, Баязид жив и пребывает в добром здравии. Он спешит к побережью, но повелителя османов преследует королевич Стефан, наивно решивший, что султан испугался его наемников и теперь бежит от него. Вот здесь, — гонец достал из-за пазухи свернутый пергамент, — подробно описано, куда вам плыть и где высадить отряд, чтобы в тот миг, когда Баязид остановится у берега и Стефан пожелает ударить и сокрушить владыку правоверных, наши люди обрушились ему во фланг и тыл.
— Да, это разумно, — подтвердил магистр Вигбольд.
Гонец хотел еще что-то добавить, но вдруг обратил внимание на матросов, старательно соскребающих бурые пятна с палубного настила. То здесь, то там его взгляд выхватывал характерные зарубки, какие оставляет вонзившаяся в дерево сталь.
— А где наши люди? — чуть отступая, спросил вестник Баязида.
— Отдыхают. — Хайнц Вигбольд шагнул к собеседнику. В этот миг на палубу из кормовой надстройки вывалил босоногий гигант. Кроме полосатых шоссов
[35]
и гербовой котты на нем не было ничего. На груди его красовался вздыбившийся лев с айвовой ветвью. Покачиваясь, он дошел до борта, перегнулся и принялся распугивать нереид совершенно негалантным способом.
— Приятель! — завершив свое действо, заорал он. — Я Сфорца, а не какой-то там рыбак. Почему тут все качается? Как тут можно воевать?
— Сфорца… — Гонец бросился к борту, желая выбросить в воду драгоценный свиток. И в тот же миг хинджар молнией блеснул на солнце и вонзился между его лопаток.
— Эк ты не вовремя, — покосился на гиганта пират.
— Что не вовремя? — разразился бранью Джиакомо Аттендоло. — Вы приняли нашу братию на борт еще затемно, а сейчас, поди, и полдень миновал. Меня трясет, как кости в стакане.
— Михельс, — магистр Вигбольд отвернулся от неистовствующего кондотьера, — спусти на воду баркасы с абордажной командой. Пусть они покуда держатся за нами. Мне нужен человек, который заменит эту падаль.
— А если гребцы спросят, куда делся…
— Гедике, — процедил сквозь зубы адмирал, — скажи им, что гонец так утомился, что не может сдвинуться с места. Ну а не поверят — выпускай абордажников.
Глава 23
«Они не попадут и в слона на таком рассто…»
Генерал-майор Джордж Седвик
Магистр Вигбольд наклонился, пытаясь вытащить пергамент из сведенных пальцев, но не тут-то было. Адмирал брезгливо поморщился. Что-то бормоча себе под нос, вытащил хинджар и отсек пальцы.
— Уберите падаль, зашейте в мешок и в воду, — повернулся он к скоблившим палубу матросам. — Есть кто-нибудь, разумеющий эти письмена?
— Я могу прочесть, — раздался неподалеку голос Камдила.
— Рыцарь, умеющий читать? — Магистр смерил вышедшего на палубу воина взглядом, полным превосходства. — Это что-то новенькое. Приятель, ты и впрямь знаешь османскую грамоту? Небось в плену куковал?
— Это не важно. Наш общий друг — барон Дюнуар — при желании как-нибудь расскажет о моих похождениях. Позволь-ка… — Камдил принял из рук адмирала окровавленный свиток и пробежал его глазами. Тут же компьютер базы Европа-центр предоставил перевод.
— Баязид намерен устроить Стефану западню, и здесь подробно расписана последовательность действий, в том числе и тартарейского десанта: место, время, направления движения.
— Очень содержательная эпистола, — изучив текст послания, согласился барон де Катенвиль. — Стало быть, скоординируем планы, ориентируясь на этот вариант действий.
— Непременно, — подтвердил Вальдар. — И вот еще: султана хорошо бы взять живым. Если он погибнет, Тамерлан моментально посадит на трон свою марионетку, а живой Баязид еще может повернуть оружие против хромого узурпатора.
— Сомнительно, конечно. Но вероятность такая есть. В любом случае живой он полезнее, чем мертвый.
— Я постараюсь вас подстраховать.
— Каким образом?
— Очень просто…
— Адмирал, — Вальдар покосился на запихиваемый в мешок труп, — вы говорили, нужен человек, который отправится к Баязиду?
— Говорил.
— Я пойду к нему.
— Вальдар, ты что, спятил? Безопаснее спать на гильотине, чем соваться в лапы Баязиду.