— Так. С мечом придется изрядно поработать. Что ж ты до таких лет дожил, а ничему не научился?
— Мы, Буасьеры, с топором хороши, — насупился Кристоф.
— Ага. Шо то сало с горчицею.
— Боевая секира — это замечательно, — покачал головой Камдил. — Но меч — первейшее оружие рыцаря. А кроме того, что ж ты ревешь-то как медведь? В бою необходимо соблюдать хладнокровие.
Кристоф повесил голову и виновато потянул носом воздух.
— Ладно, с этим более или менее понятно. Ну-ка, Лис, покажи ему, как следует пользоваться луком.
— Да легко, — расплылся в улыбке Сергей, вытаскивая из чехла английский ростовой лук и щелчком ставя на него тетиву.
— Малый! — позвал он. — Возьми-ка бестолковку, которую ты снес топором, и кинь в сторону во-он того дерева.
Кристоф повиновался, но с заметной неохотой.
— Ап! — скомандовал Вальдар.
Срубленная башка взлетела, подброшенная могучей рукой сурового юнца, и в тот же миг три стрелы одна за другой догнали ее в воздухе и пригвоздили к древесному стволу.
— Мы, Буасьеры, — задирая голову и рассматривая оперение стрел, образовавших практически ровную линию, вздохнул оруженосец, — не признаем луков.
— Это еще почему? — возмутился Лис.
— Издали бить всякий сможет. А вот ты сойдись глаза в глаза.
— Да не вопрос, — вскинулся Сергей. — Ты шо, меня на слабо́ берешь?
— Лис, — позвал Камдил, — остынь.
— Не, ну капитан! Какой-то молокосос будет здесь пальцы гнуть, а я ему спускать должен?
— Мы, Буасьеры, всегда говорим что думаем, — упрямо наклонил голову Кристоф.
Камдил взял напарника за плечо, предотвращая атаку:
— Похвальное качество. Чем еще славен ваш род?
Юноша исподлобья хмуро посмотрел на своего рыцаря.
— Мы, Буасьеры, никого не боимся.
— Недурно. Но для рыцаря маловато. Кроме владения конем и оружием рыцарь должен обладать рядом вежеств. Уметь петь и аккомпанировать себе на лютне, слагать стихи, танцевать куртуазные танцы.
— Мы, Буасьеры, не играем на лютне, — пророкотал оруженосец. — И песен не поем.
— Господи, — всплеснул руками Лис. — Из какого леса ты явился?
— Из нашего, — не меняясь в лице, сообщил Кристоф.
— Ты что же, правда вырос в лесу? — удивленно переспросил его Вальдар.
— Да. Я же сказал, мы Буасьеры…
— Капитан, окажи мне рыцарскую милость! Заставь своего оруженосца не упоминать больше о нравах своего доблестного рода.
Юноша опять насупился. И было видно, что, когда б не благоволил бойкому лучнику доблестный рыцарь Вальдар Камдил, малец не преминул бы еще раз продемонстрировать, как ловко он пользуется боевым топором.
— Постой, — вдруг меняя тон, произнес Лис, — а скажи-ка, дружаня, ваш замок, часом, находится не к северо-востоку от Дижона?
— Там. — Кристоф махнул рукой.
— Это и есть северо-восток, — назидательно проговорил рыцарь.
— Я почему-то так и подумал, — продолжал Сергей. — Судя по фигуре того инвалида, с которым ты беседовал в деревне, «они, Буасьеры», никогда не пренебрегали правом первой ночи.
Юноша вновь нахмурился.
— А ну прекрати!
Камдил свел брови на переносице.
— Да я шо! Я только хотел узнать, по какую такую воду весь народ свалил.
Оруженосец долгим изучающим взглядом посмотрел на соратника благородного рыцаря, потом на него самого, точно спрашивая разрешения.
— День поминовения святого Урсуса, — наконец произнес он.
— А шо, дома поминать нельзя было? Или, там, на постоялом дворе кого оставить.
Юноша, пожав плечами, отвернулся. Затем, точно вспомнив, улыбнулся и сказал:
— А еще я рисовать умею.
— Что ты рисуешь? — радуясь возможности сменить тему разговора, поинтересовался Камдил.
— Всякое. Вот, к примеру…
Он в задумчивости оглянулся, ища чем и на чем привести обещанный пример. Не обнаружив ничего подходящего, он потянул через голову холщевую рубаху, демонстрируя отменную мускулатуру, затем подошел к костерку, на котором Сергей еще недавно варил предусмотрительно захваченный с собой кофе, вытащил потухший уголек и через несколько минут изобразил на расстеленной поверх щита холстине тощую физиономию с переносицей, в силу жизненных передряг имевшую характерный вид латинской буквы «S».
— О как! — восхитился Сергей. — А шо! Сходство на лице. А скажи, голуба, как ты теперь без рубашки-то пойдешь?
— Да так одену. Потом отстираю.
— Я те дам, отстираю. Ты че? С дуба упал? Меня еще никто никогда не рисовал. Я лучше у тебя рубашку куплю. На вон, плащом накроешься. Если что — скажешь: камизу медведь порвал.
Глаза Кристофа удивленно расширились:
— Мы, Буасьеры…
— Стоп! Стоп! Стоп! Не начинай. Лучше скажи, парень, сколько тебе за рисунок отвалить?
— На. Возьми, если нравится.
Оруженосец удивленно, но с затаенным удовольствием протянул Лису холщовую рубаху.
— Мы, Буасьеры — род богатый. У нас рубах много. Мы здесь испокон веков лесничими служим.
— Хороший рисунок, — критически оглядывая изображение друга, кивнул Вальдар. — Скажи, кто тебя рисовать учил?
— Никто. Сам умею. В замке книги старые…
— Кристоф! Вот ты хороший парень, — хмыкнул Лис, — но иногда как загнешь! Я шо этих старых книг не видел? Там же человек как глиста в обмороке. А у тебя — вылитый я.
— Это другая книга, — оскорбленный недоверием, пустился в объяснения юноша. — Ее моя троюродная прапрапрабабушка велела хранить, покуда она ей не понадобится. Вот с этого фолианта я картинки-то и срисовывал.
— Ну, если прапрапра… — почесал голову Лис, — то, думаю, родственнице твоей книженция больше не пригодится. Занятно было бы взглянуть, как считаешь, капитан?
— Отчего же это вдруг не понадобится? — ошарашенно спросил Кристоф. — Вот намедни, аккурат на зимний солнцеворот, она за ней приезжала.
— Оба-на! Прапрапра сама приезжала? Ну, в смысле, не призрак, не вампир? Как там было: «Мумия возвращается»?
— Моя троюродная прапрапрабабушка — не призрак, не вампир. Она молода и хороша собой. И была молода и хороша собой еще во времена святого Урсуса.
— Которые были?..
Кристоф собрался было ответить, но его речь была оборвана появлением одного из оруженосцев герцога Бургундского.
— Насилу отыскал вас, монсеньор, — спрыгивая с коня и кланяясь, скороговоркой протараторил он. — Его высочество просит вас срочно пожаловать к нему.
