— В Кругу вы будете жить не столько для того, чтобы
наблюдать, сколько для того, чтобы за вами наблюдали, — возразила Мэри
Муллен, сделав пометку в досье. — Кроме того, если мы вас примем, вам,
наверное, придется покрасить волосы.
— Да и черт с ними… О, простите — вырвалось.
— Ничего. — Она сделала еще одну пометку. —
Ваша реакция — вполне подходящая.
Она снова подняла голову.
— Почему вы так хотите увидеть будущее?
Ему стало не по себе. Казалось, Дуэнья видит его насквозь и
знает, что он лжет.
— Обычное человеческое любопытство, — нерешительно
ответил он. Кроме того, профессиональный интерес. Поскольку я — инженер…
— Вы не на семинаре, — перебила она. — Жизнь
члена Круга отдана Балам, и у вас почти не останется времени на учебу. Через
двадцать, даже через десять лет ваши научные познания снизятся до уровня
детского сада. Новые формулы покажутся вам иероглифическими письменами. Вы
умеете читать иероглифы?
Он отрицательно покачал головой.
— Допустим, я привела неудачное сравнение, —
продолжала она. — Но как бы там ни было, если вы захотите нас покинуть, то
сможете устроиться разве что чернорабочим. Правда, нищета вам грозить не будет,
но если вы захотите работать по специальности, вам придется очень многое
наверстывать, а это потребует больших усилий и денег.
Мур пожал плечами и поднял руки. Он уже обдумал эту
проблему. «Лет через пятьдесят разбогатею и дам Кругу пинка, — сказал он
себе. — А потом пройду ускоренный курс обучения и попробую устроиться
консультантом по вопросам морского строительства».
— Мне вполне хватит знаний и опыта, чтобы оценивать
события, пусть даже я не смогу в них участвовать, — сказал он.
— Вы считаете, что роль стороннего наблюдателя способна
вас удовлетворить?
— Да, — солгал он.
— Сомневаюсь. — Она снова пронзила его
взглядом. — Скажите, вы действительно влюблены в Леоту Мэйсон? Это она
предложила вашу кандидатуру. Впрочем, это ее право.
— Не знаю, — задумчиво ответил он. — Два года
тому назад мне казалось…
— Увлечение — это прекрасно, — перебила
она. — Это повод для сплетен, а сплетни нам не помешают. Но любви я не
потерплю. Выбросьте эту блажь из головы. Не бывает ничего скучнее и пошлее
любви между членами Круга. Она порождает не сплетни, а насмешки. Так увлечение
или любовь?
— Увлечение, — решил он.
Дуэнья посмотрела на огонь, потом — на свои руки.
— Вам придется выработать буддистское отношение к
окружающему миру, который будет меняться с каждым днем. Когда бы вы ни бросили
на него взгляд, он покажется совершенно иным. Нереальным.
Он кивнул.
— Следовательно, чтобы сохранить душевное равновесие,
вы должны внушить себе, что Круг — это центр Вселенной. Что бы ни говорило вам
сердце, вы должны внимать не ему, а рассудку…
Он снова кивнул.
— …И если будущее придется вам не по вкусу, вы не
должны забывать, что назад пути нет. Подумайте об этом. И не просто подумайте
прочувствуйте.
Он прочувствовал.
Перо забегало по бумаге. Внезапно старческая рука задрожала.
Выронив стило, Мэри Мод Муллен спрятала руку под пледом.
— Вы не столь респектабельны, как большинство
кандидатов, произнесла она излишне будничным тоном, — но сейчас нам
недостает людей с широким спектром эмоций. Контраст необходим — он придает
нашим Балам глубину и живость. Просмотрите видеозаписи последних Балов.
— Уже просмотрел.
— И вы готовы отдаться им всем сердцем?
— Что бы ни говорило мне сердце…
— Хорошо, мистер Мур, возвращайтесь к себе в номер и
ждите ответа. Завтра вы его получите.
Мур встал. На языке вертелись десятки вопросов, но задавать
их было поздно. «Решила отказать? — мелькнула в голове паническая
мысль. — Может быть, поэтому беседа оказалась столь короткой?»
И все же последние слова старухи прозвучали ободряюще.
Ему казалось, будто все его поры превратились в свежие
ссадины от когтей и зубов. Мур повернулся и покинул обитель хрупких собачек.
До вечера он плескался в гостиничном бассейне, а потом
отправился в бар. В тот день он не обедал.
Наконец, пришел посыльный с радостным известием. Посыльный
также намекнул, что по обычаю Мур должен послать своему инквизитору скромный
подарок.
Пьяный Мур мигом придумал, что пошлет старухе, и захохотал.
Получив собачку с острова Оаху (такой в ее коллекции еще не
было), Мэри Мод Муллен грустно пожала плечами, и это движение едва не перешло в
крупную дрожь. Через несколько секунд старуха все-таки задрожала, едва не
выронив статуэтку. Торопливо поставив ее на каминную полку, она схватила со
стола пузырек с таблетками.
Впоследствии эта статуэтка потрескалась от перепада
температур.
Они танцевали. Море над куполом казалось
вечно-зелено-золотым небом. День был необычайно юн.
Измученные шестнадцатичасовым Балом танцоры цеплялись друг
за друга. Ноги у них болели, спины сутулились. По широкому залу еще двигалось
восемь пар, и усталые оркестранты подпитывали их самой медленной музыкой, на
какую только были способны. Рассредоточившись по окоему мира, где небо
сливалось с голубой плиткой пола, сидело около пятисот человек. Расстегнув
пуговицы на одежде и раскрыв рты, они глазели на танцующих, подобно серебряному
карасю, таращившемуся в зеленый сумрак с праздничного стола.
— Думаешь, будет дождь? — спросил Мур.
— Да.
— И я так думаю. Но довольно о погоде. Давай лучше о
той неделе, которую ты провела на Луне.
Она улыбнулась.
— А чем тебя не устраивает старушка Земля?
Кто-то вскрикнул. Почти тотчас раздался звук пощечины.
— Никогда не был на Луне.
Казалось, Леоту это слегка развеселило.
— А я была. Но мне там не понравилось.
— Почему?
— Там холодно. За куполом пляшут безумные огни, и
кругом безжизненные черные скалы. — Она сделала гримаску. — Словно
кладбище у конца времен…
— Ну, хорошо, — согласился Мур. — Не будем об
этом.
— …А под куполом тебя не оставляет чувство, будто ты —
бестелесный дух…
