Видеосъемку Саммер вела по заданию НУМА, одним из рабочих проектов которого была оценка состояния коралловых рифов в районе Гавайских островов. Отложение осадков, истощение рыбных запасов и эпидемии среди морских водорослей вследствие загрязнения и глобального потепления вызывали медленную, но неуклонную деградацию коралловых рифов по всему миру. Хотя гавайские рифы пострадали меньше остальных, не было никакой гарантии, что и они не подвергнутся серьезному разложению и массовой гибели — явлениям, давно отмеченным среди рифовых отложений вокруг Австралии, Окинавы и Микронезии. Мониторинг здоровья рифов давал возможность определить, какое влияние оказывает на них деятельность человека, и заранее минимизировать негативный эффект.
Методология отличалась замечательной простотой. Видеокадры изучаемого рифа сравнивались с типовыми изображениями, полученными несколько месяцев или даже лет назад в тех же местах. Подсчет количества рыбы и придонных, обитающих в ложе океана организмов давал вполне ясное представление о состоянии здоровья рифа. В проект НУМА входило исследование нескольких десятков рифов, окружавших острова. На основании подобных работ делалась оценка состояния вод всего региона.
Лениво отталкиваясь ластами, Саммер плыла вдоль шнура, пока не достигла конечной точки — песчаной ямки, отмеченной воткнутым в дно штырем из нержавеющей стали с пластмассовой пластинкой наверху. На пластинке имелась надпись, сделанная жировым несмываемым фломастером. Саммер протянула руку, повернула табличку надписью к объективу, сняла ее, местность и только потом выключила камеру. Отворачиваясь от пластины, она заметила краем глаза в расположенной неподалеку кучке песка какой-то предмет. Заинтересовавшись, несколькими короткими взмахами ласт она подплыла поближе, скользнув над горкой из небольших камней. Маленький осьминог полз по камням. По мере того как он то набирал в жабры воду, то выпускал ее, тельце его то поднималось, то опускалось. Саммер полюбовалась умненьким беспозвоночным, но он вдруг раздул мантию и изменил свой цвет, сделавшись почти прозрачным, и, перебирая щупальцами, кренясь по сторонам, побежал к рифу. Саммер перевела взгляд на песчаную кучку и увидела выступающую из нее часть небольшого круглого предмета. С него на Саммер смотрело миниатюрное и, как ей показалось, улыбающееся лицо, словно радующееся тому, что его наконец нашли. Саммер стряхнула с него тонкий слой песка, осторожно вытянула предмет, поднесла к маске.
Это оказалась маленькая фигурка девушки в развевающемся красном платье, волосы девушки были искусно уложены в высокую прическу. Пухленькие розовые шеки придавали ей сходство с херувимом, узкий разрез глаз выдавал азиатку. Художественное исполнение фигурки не отличалось особым изяществом, но поза девушки и одежда свидетельствовали о старинной работе. Уже по привычке, в тайной надежде увидеть штамп «Сделано в Гонконге», Саммер повертела в руках статуэтку, даже стряхнула с нее песчинки, но никаких надписей не обнаружила. Сунув незанятую руку в песок, Саммер пошарила в нем, но никаких других предметов вблизи от того места, где она сделала свою находку, не нащупала.
Внимание ее привлекли серебристые пузырьки воздуха еще одного аквалангиста — мужчины, который, упершись коленами в риф, брал с него образцы отложений. Саммер подплыла к нему, помахала рукой перед его маской, затем показала фарфоровую фигурку.
По мере того как Дирк — брат Саммер — рассматривал находку, его светло-зеленые глаза зажигались любопытством. Худощавый, высокий, как и отец, Дирк, названный также в его честь, уложил образец в специальную водолазную сумку, закрепил его там, вытянулся и знаками попросил Саммер показать ему место, где она обнаружила фигурку. Они отплыли от рифов, миновали отмель и приблизились к каменистому кусочку дна. Там Саммер и увидела смеющееся личико фигурки. Дирк подплыл к сестре, и они вдвоем начали кружить возле отмели, в нескольких футах от дна, внимательно разглядывая его. Двигались они к берегу. Неподалеку от него волнообразная песчаная поверхность внезапно обрывалась слоистым, искривленным участком лавы. Дальше от берега песчаное дно шло под крутой уклон на глубину до пятнадцати тысяч футов. В центре песчаного участка возникла колония кораллов. Дирк спустился пониже и оглядел его. Колония кораллов тянулась прямой линией футов десять, после чего исчезала под песком. Дирк отметил, что песок между колонией кораллов и слоем лавы, идущим вверх по берегу и образующим стену, имеет более темный цвет. Саммер приблизилась к небольшому круглому коралловому кусту, поднимавшемуся со дна, и помахала Дирку. Тот, оттолкнувшись от большого прямоугольного камня шириной почти шесть футов, быстро подплыл к сестре и начал осматривать куст. Прижавшись всем телом ко дну, обтянутой в перчатку рукой он ощупал его край, покрытый жесткими наростами, затем провел ладонью по поверхности. Он надавил на толстый слой налипших морских водорослей в центре куста, и тот начал разрушаться. Кивком подтвердив интерес, Саммер придвинулась поближе и сняла объект с близкого расстояния. Затем ныряльщики, бросив осматривать куст, стали кружить дальше в поисках новых находок, но так ничего и не обнаружили. Вернувшись к точке, с которой начали осмотр, они оттолкнулись от слоистого дна и пошли вверх. Поверхность океана находилась от них на расстоянии тридцати футов.
Головы их выскочили из сапфирово-голубой воды крупного залива Келиули в юго-западной части Большого острова. В нескольких сотнях ярдов от них находился скалистый берег с застывшей лавой. Грохот волн, разбивавшихся о камни, эхо разносило по всей бухте, превращало его в глухой рокот, сопровождавшийся шипением водной пены, устилавшей всю прибрежную полосу.
Дирк подплыл к маленькой надувной лодке, болтавшейся на якоре неподалеку, перевалился в нее. Не отстегивая акваланг и пояс с балластом, он перегнулся через борт и, вытянув руку, помог сестре забраться в лодку. Саммер сорвала с лица маску и, задыхаясь, начала хватать ртом воздух. Отдышавшись, она спросила брата:
— Что скажешь о кораллах в центре песчаного пятна?
— Отмечается некоторая линейная зависимость.
— Я тоже так подумала. Нужно бы накопать по краям немного песку — проверить, не все ли еще там эти кораллы пожрали.
Она вытащила из своей водолазной сумки фигурку и принялась рассматривать ее в солнечном свете.
— Полагаешь, кораллы могут скрывать следы кораблекрушения? — усмехнулся Дирк, вытягивая булинь и заводя маленький подвесной мотор.
— Откуда тогда эта девчушка сюда попала? — ответила Саммер, вертя в руках статуэтку. — Интересно, сколько ей лет.
— Представления не имею, — отозвался Дирк. — Она меня не интересует. Меня больше занимает та прямоугольная плита.
— У тебя есть относительно нее какая-то идея?
— Идея-то есть, окончательные выводы я сделаю только после того, как хорошенько проанализирую данные на компьютере.
Дирк поддал газу, и маленькая лодка поскакала на невысоких волнах к стоявшему на якоре в полутора милях от них научно-исследовательскому судну светло-бирюзового цвета, принадлежавшему НУМА. По мере их приближения к корме все четче вырисовывалась надпись, сделанная на транце крупными черными буквами: «“МАРИАНА ИКСПЛОРЕР” — морские исследования». Дирк подвел лодку к левому борту, остановился под небольшим подъемным краном, причальные тросы которого свисали над самой водой. Пока Дирк и Саммер привязывали тросы к петлям на резиновых бортах своей лодки, над поручнями показалась мужская фигура. Мускулистый торс, густые усы и холодные стальные глаза — мужчина казался копией легендарного шерифа Уайатта Эрпа, разве что акцент у него был густой, техасский.
