— Обижаешь! — откликнулся первый, совсем еще молодой парень, лет девятнадцати, устроившийся на работу в порту всего несколько недель назад.
В нескольких ярдах от кабины тягача Такео заметил коренастого лысого мужчину, молча наблюдающего за работой докеров. Казалось бы, ничего особенного, но от его фигуры исходила мощная волна угрозы, хоть и воспринимаемая на подсознательном уровне, но более чем ощутимая для любого, кто научился мало-мальски разбираться в людях. Иосида, не раз и не два попадавший в жестокие переделки, научился этому давно и мог с первого взгляда отличить настоящего крутого от прикидывающегося таковым. Этот был настоящим.
Ему вдруг нестерпимо захотелось глотнуть пива, и он даже ощутил на миг на языке и нёбе вкус и ощущение так легко и приятно льющегося в глотку любимого «Саппоро». Снова вздохнув, Такео подошел к крану и полез наверх по длинной металлической лесенке. Привычно перебирая руками ребристые стальные перекладины, он добрался до кабины, залез внутрь и взялся за рычаги управления. Под стать пианисту-виртуозу, Иосида сразу вошел в ритм, завел стрелу и безошибочно остановил блок с крюком в нескольких дюймах над готовой к подъему, хотя и в непривычной для нее среде, субмариной. Докеры тут же накинули на крюк крепления, и старший вскинул над головой обе руки с поднятыми вверх большими пальцами. Такео потянул на себя рычаг вертикали. Сначала мягко и плавно, пока не натянулся медленно наматывающийся на барабан толстый стальной трос. Потом резче и уверенней, но не быстро. Быстро нельзя. То есть можно, конечно, но не нужно. Как часто приговаривал дед, побывавший в плену у русских и научившийся их языку, спешка хороша только при ловле блох. Когда субмарина зависла над платформой на высоте 50 футов, Иосида прекратил подъем и взялся за другой рычаг, но приводить его в действие не торопился, терпеливо дожидаясь, пока груз не перестанет раскачиваться. Тогда он приведет в круговое движение стрелу, переместит по дуге кажущуюся сверху игрушечной мини-подлодку на сорок пять градусов и опустит в приготовленную для нее люльку на палубе «Бакё».
Такео еще не знал, что ему не суждено завершить погрузку. Неладное он заподозрил чуть позже, буквально кончиками пальцев почувствовав незаметные для новичка, но сразу распознаваемые опытным профессионалом перемены в вибрации рычагов. Беглый взгляд на груз подтвердил его худшие опасения. Этот самоуверенный юнец неправильно наложил или не до конца затянул один из захватов! Кормовая часть выскользнула из внезапно распустившейся петли, и секунду спустя субмарина приняла вертикальное положение, беспомощно повиснув на одном носовом тросе, бешено вращаясь вокруг своей оси и раскачиваясь с угрожающе большой амплитудой. Такео затаил дыхание, моля богов, чтобы все обошлось, и даже уверовал на мгновение, что и впрямь обойдется, но нагрузка оказалась слишком велика. Тысячекратно усиленный звук лопнувшей струны разнесся над терминалом, и субмарина тяжело рухнула на бетонное покрытие пирса. Корма от удара смялась в гармошку, надрывно всхлипнув при этом точь-в-точь, как уроненная на пол та же гармонь.
Иосида страдальчески скривился, хорошо представляя, как разорется Такаги, как он будет брызгать слюной и потрясать кулаками. Бригадир, разумеется, не посмеет обвинить его в аварии, — тут и черепахе понятно, кто дурака свалял, — но неприятностей все равно не оберешься. Такео еще сильнее затосковал и совсем приуныл, вспомнив, сколько бумаги извел в прошлый раз на объяснительные для начальства, для полиции, для страховой компании, для… Черт, забыл, для кого еще, но было их много. Даже чересчур. Хвала богам, хоть никого не задело! Спустившись вниз, чтобы пока на глаз оценить повреждения, полученные грузом, Иосида покосился на лысого надсмотрщика, стоящего на прежнем месте. К удивлению крановщика, тот не кричал, не ругался, не хмурился и даже не шевелился. Он вообще не реагировал на случившееся, а если и испытывал какие-то эмоции, это никак не отражалось на его бесстрастной физиономии. Но вот глаза… Такео поежился. Лысый всего на пару секунд задержал на нем взгляд своих глубоко посаженных угольно-черных глаз, и за этот короткий промежуток времени словно вывернул его наизнанку, проник в самую сердцевину мозга, узнал все грехи и тайные помыслы, а потом равнодушно отвернулся, как будто потерял к нему всякий интерес.
Трехместная субмарина «Шинкай» лежала на боку в расплывающейся луже какой-то бурой жидкости непонятного происхождения. Ни у кого из оказавшихся рядом людей не было сомнений в том, что в море она теперь выйдет очень и очень нескоро. Ее отправят домой, в государственный морской научно-технический центр, и месяца три-четыре будут ремонтировать. А то и вовсе спишут в утиль, как не подлежащую восстановлению. Напортачившим докерам тоже не поздоровится. Если отделаются увольнением, считай, повезло, но могут ведь и к суду привлечь!
Иосида не очень удивился, выйдя на следующий день на работу и не встретив на пирсе провинившуюся парочку. Не объявились они и на третий день, и на четвертый… Они вообще нигде и никогда больше не объявились.
* * *
Двадцатью часами позже и в двух с половиной сотнях миль юго-западнее на взлетно-посадочную полосу международного аэропорта Кансай в Осаке приземлился американский реактивный авиалайнер. Спускаясь по трапу, Дирк Питт-младший расправил плечи и от души потянулся, разминая суставы и косточки, ноющие после многочасового пребывания в тесном кресле, разместиться в котором с комфортом смог бы разве что жокей или ребенок. Без задержек миновав паспортный и таможенный контроль, Дирк вышел на верхнюю галерею зала ожидания центрального терминала, переполненного пассажирами, озабоченно толпящимися у билетных касс, сдающими и получающими багаж или дремлющими где-нибудь в уголке, коротая время до объявления о начале посадки на свой рейс. Скользнув взглядом по толпе, он моментально вычленил из людской массы молодую женщину.
Огненно-рыжая, почти шести футов ростом, широкоплечая, по-спортивному подтянутая и великолепно сложенная, Саммер Питт, сестра-близнец Дирка возвышалась над снующими вокруг нее черноволосыми низкорослыми японцами подобно одинокому маяку на крошечном островке посреди бушующего моря. Ее жемчужно-серые глаза подернулись влагой, а мягкие чувственные губы раскрылись в радостной улыбке, когда она тоже увидела брата и призывно замахала руками, чтобы тот поскорее ее заметил.
— Добро пожаловать в Японию, братишка, — жарко выдохнула ему прямо в ухо девушка, крепко обнимая и прижимая его к себе. — Как долетел?
— Как сардина в консервной банке с крылышками, — пожаловался Дирк.
— Вот и чудесно, — обрадовалась Саммер, — значит, не упадешь в обморок, когда увидишь приготовленную тебе каюту на «Морском скитальце».
— Я боялся, что ты не успеешь меня встретить, — признался Дирк, получив свой багаж и проталкиваясь сквозь толпу к выходу на парковку.
— Когда капитан Морган получил от Руди распоряжение временно свернуть работы по программе исследования источников загрязнения акватории восточного побережья Японии и срочно переключиться на новое задание по поиску затонувшего корабля, старик так обрадовался, что не стал задерживаться ни на минуту. Сразу помолодел, ожил и приказал следовать в Осаку на всех парах. Мы в тот момент брали пробы у острова Сикоку — это довольно близко, так что домчались быстро, даже с запасом.
