— Питта-старшего? — удивленно повторил Дирк. — Моего отца? Что-то я не врубаюсь.
— Извини, я полагала, ты уже в курсе, — смутилась Макс. — Сейчас все расскажу. Тут вся загвоздка в мышьяке. Недавно поступило сообщение с борта «Марианского разведчика» с результатами анализа начинки артиллерийского снаряда, найденного в трюме затонувшего близ острова Панглао японского грузового судна и поднятого на поверхность твоим отцом и Алом Джордино.
— Хочешь сказать, что уже завершила поиск и выяснила, при чем здесь мышьяк? — подозрительно прищурился Йегер. — Помнится, кто-то божился, что до ланча нипочем не успеет.
— А я подключила скрытые резервы, вот! — высокомерно вздернула носик девушка.
— Эй, вы о чем это толкуете? — вмешался вконец запутавшийся Дирк, — Нельзя ли попроще, а то до меня опять не доходит.
— Можно и попроще, — покладисто согласился Хайрем. — Итак, популярно объясняю для невежд. Все началось с большого количества дохлой рыбы, выбрасываемой на курортный пляж. По просьбе местного эколога наши парни отыскали источник отравления и выяснили, что рыбки накушались мышьяка. Твой папочка и Ал нырнули на дно, забрались в трюм напоровшейся на риф старой японской посудины и наткнулись на целый склад ржавых снарядов, из которых этот мышьяк и вытекал.
— Калибра сто пять миллиметров, — дополнила Макс, — Стандартный боеприпас для японской полевой артиллерии среднего калибра. И мышьяк из них действительно вытекал. Только его там никогда не было.
— Обоснуй! — опешил Йегер.
— Все просто, — снисходительно усмехнулась голограмма. — Изначально в снарядах была смесь иприта и люизита. Очень популярный коктейль еще с начала тридцатых. В газообразном состоянии вызывает сильнейшее кожно-нарывное поражение со смертельным исходом. Люизит — мышьяковое соединение. Под воздействием соленой морской воды все летучие составляющие попросту испарились, а мышьяк — элемент устойчивый и малоактивный — растворился. И потравил рыбу. Японцы штамповали такие боеприпасы тысячами и применяли их против китайских войск в Маньчжурии. Даже в наши дни там иногда находят в земле неразорвавшиеся снаряды.
— А японские военно-морские силы участвовали в программе создания и производства оружия массового поражения? — поинтересовался Дирк.
— И довольно активно, но только химического. На императорский флот работал химический производственный комплекс в Сагами, где размещалась главная база ВМС, а оттуда боеприпасы с химическими БОВ распределялись по четырем флотским арсеналам в Куре, Йокосуке, Хиросиме и Сасебо. При всем при этом на долю флота приходится лишь ничтожная часть из 1,7 миллиона единиц химических боеприпасов, произведенных за время войны. Что же касается биологического оружия, то оно целиком находилось в ведении армии. И специалистов в этой области они сами для себя готовили — в Токийской военно-медицинской школе. Не исключено, конечно, что моряки тоже имели к ней какое-то отношение, но сейчас концов уже не сыщешь: здание школы разбомбили в сорок пятом, и все архивы сгорели.
— И что же, нет вообще никаких данных о наличии на кораблях императорского флота боеприпасов с химической начинкой?
— Во всяком случае, опубликованных, — покачала своей голографической головой Макс. — Основная масса захваченных во время войны оперативных и архивных документов была позднее возвращена и передана в Национальный архив Японии. Лишь небольшое количество успели скопировать, и еще меньшее — перевести.
— Макс, мне позарез нужна информация о японской субмарине И-403. Конкретно — о ее последнем боевом задании. Быть может, где-то сохранились документы военно-морского министерства, которые смогут как-то прояснить эту загадочную историю?
— Извини, Дирк, но у меня нет доступа в базу данных японского Национального архива.
Дирк перевел взгляд на Йегера и многозначительно прищурился.
— Национальный архив, говоришь? — хмыкнул Хайрем и пожал плечами, — Почему бы и нет? Все не так страшно, как в Лэнгли
[24]
залезать через канализацию.
— Вот теперь узнаю лучшего хакера Силиконовой долины, — облегченно рассмеялся Дирк, — Хайрем, я тебя обожаю!
— Да чего уж там, — смущенно улыбнулся Йегер, — Ты загляни ко мне через пару часиков, а я пока прикину, что можно сделать.
— Макс, тебя я тоже очень люблю, — обратился Дирк к голограмме. — Огромное спасибо за помощь и информацию.
— Всегда пожалуйста, заходите еще, — зазывно улыбаясь, ответила девушка и в то же мгновение исчезла с подиума.
Хайрем немедленно уткнулся в монитор, пальцы его запорхали по клавишам, и он перестал замечать окружающих, целиком погрузившись в решение поставленной задачи. Дирк ухмыльнулся и удалился по-английски.
* * *
Ровно в десять Питт-младший вошел в конференц-зал с большой туристской сумкой через плечо. Упруго пружинящий под ногами небесно-голубой ковер приятно гармонировал с длинным столом вишневого дерева и панельной обшивкой стен из того же материала. Панели были украшены картинами на морскую тематику, в основном старинными полотнами с изображениями парусных кораблей эпохи Войны за независимость. Из окна во всю стену с высоты птичьего полета открывался чудесный вид на Потомак и парк Джорджа Вашингтона. Сидевшие за столом двое мужчин в одинаковых темных деловых костюмах с каменным выражением лиц внимательно слушали рассказ третьего — коротышки в старомодных роговых очках, — о недавних событиях на Алеутских островах с участием «Глубинного старателя» и его команды. Заметив вошедшего, Руди Ганн прервался на полуслове, выскочил из-за стола и бросился ему навстречу.
— Здравствуй, здравствуй, блудный сын! — тепло приветствовал он Дирка, влажно поблескивая ярко-голубыми глазами за толстыми линзами очков. — Быстро же ты обернулся, молодец. Рад, что твоя эскапада на пароме не обошлась дороже, — добавил Ганн, окинув цепким взглядом распухшую нижнюю губу и пластырь на щеке молодого человека.
— Да, повезло, — согласился Дирк. — Моя спутница сломала ногу, а я, можно сказать, отделался легким испугом. Но тем парням, что за нами гнались, досталось по полной программе. Не знаю, откуда они взялись и за что так сильно на меня взъелись, но их об этом уже не спросишь. И я тоже очень рад, что снова вижу тебя, Руди, — добавил он, крепко пожимая протянутую руку бессменного первого заместителя директора НУМА.
— Дирк, позволь представить тебе Джима Уэбстера, — снова заговорил Ганн, усадив его в кресло и вернувшись на свое место, — помощника директора АНБ по информационному анализу, — он указал жестом на блондина с короткой стрижкой, — и его коллегу Роберта Джоста, начальника отдела транспортной безопасности. — Джост, грузный краснолицый и красноносый толстяк, поднял голову, кивнул без улыбки и снова уткнулся глазами в полированную поверхность стола. — Мы как раз обсуждали доклад капитана Берна, в котором он высоко оценивает твои заслуги в спасении группы эпидемиологов из ЦКЭ.
