– В самом деле, необходимо определить ребенка. Рисковать ее
жизнью я не имею никакого права. Так, у Борьки никого. Мать месяц назад
похоронил, а отца год тому назад. Теперь разберемся с Любкой. Папаша у нее
алкаш конченый, с матерью давным-давно развелся. Живет непонятно где, бутылки
собирает. Несколько раз заявлялся в сауну, денег просил. Любка поначалу давала,
так он каждый день заходил. Затем отшила. Сказала охраннику, тот его пару раз с
лестницы спустил. Больше не заявлялся. Регинку он никогда не видел, не имел
такого желания, и теперь уже никогда не увидит. Мать Любкина еще та краля.
Вышла замуж во второй раз, родила близняшек, а Любку из квартиры выжила. Лишней
она там оказалась, никому не нужной. Стала мешать большой и чистой любви матери
и отчима. Регинку она несколько раз видела, но без особых эмоций. Любка затем
вообще в тот дом ездить перестала, потому что отчим так и норовил ее за
что-нибудь ущипнуть. Совсем у старого крыша поехала. Я вот что думаю, если ей
Регинка при живой дочери не нужна была, то будет ли нужна при мертвой?
– А куда ж мы ее денем? – остолбенел Руслан. –
Знаешь, как иногда бывает – при жизни не нужно, а как нет человека, приходит
раскаяние. Я думаю, что сжалится ее материнское сердце. Бабушка она наконец!
– У меня есть телефон. Завтра позвоним. Руслан, у меня так
жутко болит голова. Я сейчас все равно не смогу ничего придумать. Уложи меня
спать, иначе я просто упаду со стула.
Руслан постелил рядом с Регинкой, накрыл теплым пледом, а
сам сел рядом.
– А ты?
– Я не хочу, выспался. Знаешь, я так давно тебя не видел.
Столько раз мечтал, что ты войдешь в этот дом. Спи, я не буду тебе мешать.
Просто сяду рядом и буду охранять твой сон, как верный сторожевой пес. Ведь
неизвестно, сколько времени ты еще здесь пробудешь. Ты ж у нас как фурия –
сегодня здесь, завтра там. Как я могу спать, вдруг больше не увидимся?
– Ты меня что, уже хоронишь? – пробурчала я сквозь
сон. – Не хорони меня, я живучая, как собака. Такие не умирают! По крайней
мере, своей смертью. Я тебе еще успею надоесть, так просто ты от меня не
отделаешься!
Руслан заулыбался и стал гладить мои волосы.
– Не переживай, как только все закончится, сразу пойду в
салон. Эти сниму, а новые наращу. Еще напротеинимся. – С этими словами я
уснула.
Мне снился чудный сон. Море. Солнце. Берег. И я с Марком
лежу на теплом песочке. Марк положил мне руку на грудь, а в другой держал свой
мобильный.
– Я люблю тебя, Яна, – шептал он мне.
– Я люблю тебя, Марк, – отвечала я.
Мы были молоды и беззаботны. Нас ждало счастливое будущее и
целая куча детишек. Мы никогда не расставались больше чем на полчаса, потому
что знали цену истинным чувствам и старались дорожить каждым совместно прожитым
мгновением.
Глава 12
Проснувшись, я долго смотрела на Регинку. Она мирно
посапывала и улыбалась во сне. Что ей снится? Наверное, всегда жизнерадостная
Любка, ее милая и заботливая мама. Воспоминания этой ночи заставили меня
содрогнуться. Сначала Марк, затем Любка. К глазам подступили слезы. Когда все
это закончится? Кто будет следующий?
Мне пока нельзя умирать. Надо пристроить ребенка. Сегодня
отвезу ее бабушке. Скорее всего, она уже узнала о смерти дочери и с ног сбилась
в поисках внучки. Рядом на кресле, задрав голову кверху, спал Руслан. Мой друг.
Спасибо тебе, что ты есть. Ты любишь меня по-прежнему. Но, к сожалению, ты не
Марк, прости. Мое сердце занято другим человеком. Я умею любить, черт побери,
чего раньше не замечала за собой.
Надо что-то делать. Мне вспомнился пронзительный взгляд
Комара. Ведь он был не комариный, а скорее звериный, такой, что мурашки по коже
пробегут у любого.
Марка больше нет. Теперь надо научиться жить без него.
Дышать, думать, мечтать – все без него. Но имеет ли эта
жизнь смысл? Жизнь, лишенная любви и понимания.
Сколько времени я еще буду в бегах, прежде чем меня убьют?
День, два, а может быть, месяц?
Регинка зашевелилась и открыла глаза. Ее взгляд опять стал
испуганным, как у загнанного волчонка. Она сжалась в комочек и прижалась ко
мне.
– Я хочу к маме, – сказала она шепотом.
– Я тоже хочу к твоей маме, но что поделаешь, милая. –
К горлу подкатил комок. Еще немного, и я сорвусь. – Понимаешь, мама сейчас
далеко, но это вовсе не означает, что она тебя бросила. Мама очень сильно любит
тебя и переживает. Она теперь на небесах и видит нас с тобой, просто она больше
никогда не сможет спуститься на землю. Ее унесли ангелы. Мы должны быть
сильными, чтобы ей не было за нас стыдно и чтобы ей не пришлось за нас
краснеть. Понимаешь, я сильно люблю твою маму. Впервые в жизни я узнала, что
такое настоящая женская дружба. Это очень сильная штука, скажу я тебе. Когда ты
вырастешь, то обязательно поймешь меня.
Руслан открыл глаза и сосредоточенно меня слушал.
– Знаешь, а ты повзрослела, Янка, – тихо сказал
он, – передо мной уже не та легкомысленная девчонка, которая приехала из
провинциального Тамбова… Я вижу зрелую, здравомыслящую женщину.
– Я всегда была такой, – мне пришлось его
перебить, – просто ты мало обращал на меня внимания. Тебя больше
интересовали совсем другие мои женские прелести.
– Вчера папа с мамой были дома, – заговорила
Регинка, – в дверь позвонили. Папа пошел открывать дверь, а я кушала на
кухне. В квартиру ворвались несколько больших дядей. Мама стала кричать. Я
залезла под стол, на нем длинная скатерть, и меня никто не увидел. Дяди хотели,
чтобы мама рассказала, где находится какая-то тетя, какая, я не поняла. Затем
стало тихо. Один из дядей зашел на кухню, затем в туалет, потом в ванную. После
они ушли. Я пошла в комнату, где были мама и папа, но они были в крови и ничего
мне не отвечали. Им, наверное, было очень больно.
– Спасибо, милая, что ты все рассказала. – Я поцеловала
девочку. – Это страшно, но со временем все забудется. А сегодня я отвезу
тебя к твоей бабушке.
Регинка никак не отреагировала на мои слова, бессмысленно
уставившись в потолок.
Руслан пошел готовить завтрак, а я закурила сигарету и
набрала номер телефона Любкиной матери. Трубку сняла женщина с довольно живым,
бодрым голосом.
– Здравствуйте, это звонит подруга вашей дочери. В первую
очередь мне бы хотелось выразить вам соболезнование по поводу такой немыслимой
смерти…
– Я сегодня только и делаю, что принимаю такие звонки.
Сколько можно? – перебили меня. – Лучше бы денег дали, на что я буду
ее хоронить? У меня еще двое, а с Любой я и не жила почти. Почему я должна ее
хоронить? Она же работала в сауне, общалась с шалавами, пусть они ее и
отпевают!
