Это опять я, я и мой одноклассник, который часто дарил мне
цветы и писал чудные стихи, но я так и не оценила их по достоинству. Мы
оживленно болтаем и едим мороженое. Как давно это было и как отчетливо теперь
проплывает перед моими глазами. В пятнадцать лет больше всего на свете мне
нравилось рисовать, только вот беда, я не умела рисовать красками, наверное,
поэтому мои работы нигде не выставлялись. Мне нравилось рисовать серым
карандашом, что поделаешь, если в пятнадцать лет я видела мир только в серых
тонах. А вот и моя лучшая работа: под дождем стоит совершенно обнаженный
человек, дождь пробивает ему кожу, он кричит от дикой боли.
Что я любила при жизни? Клубничное мороженое с вареньем,
книги и простой карандаш с чистым листком бумаги. А еще мне всегда хотелось
выйти из дома и пойти навстречу своей судьбе, которую мне так и не довелось
встретить. Я люблю строить воздушные замки и закрываю глаза, когда они начинают
рушиться. А еще мне нравится смотреть фотографию, где я прыгаю в своем нарядном
платье в воду. В двадцать лет я полюбила деньги. Мне нравилось подчиняться этим
бумажкам и чувствовать их власть.
Я была рабой денег, я не хотела и не могла вылезти из этого
рабства.
Перед глазами пробежала вся моя недолгая жизнь, а затем я
отправилась в тоннель, к свету, где меня уже ждали Любка, Марк и мой муж.
– Эй, ребята, я к вам! – замахала я рукой.
Я поняла, что больше не могу идти, это слишком долго, и
бросилась бежать. Марк, наверно, опять думает, что я сумасшедшая. Ну не сидится
мне на этой грешной земле, что сделаешь! Не могу я жить ни за двоих, ни за
троих, пусть живут живые.
Я бежала что было сил, скинув туфли и пиджак, и вдруг резко
остановилась: у выхода меня ждала Костяная.
Это Смерть. Она протянула мне руки и смотрела зовущим
взглядом. Как она выгладит – не скажу, сами когда-нибудь увидите. Не мешкая ни
минуты, я бросилась в ее объятия.
Глава 26
Когда он набрал номер и телефон не ответил, то ему сразу
стало ясно, что ее больше нет. А впереди был Питер, город ее грез. И он поехал
туда сам, чтобы увидеть все собственными глазами и полюбить этот город так же,
как любила она. Он непременно сделает все так, как хотела она, его любимая Леди
Стерва. Купив костюм, он посмотрел на себя в зеркало: а что, довольно неплохо,
жаль, что этого никогда не увидит Янка. На галстук он надел бриллиантовый
зажим, вот так-то будет лучше. Она чертовски любила такие штучки. Через десять
часов Сашка ступил на петербургскую землю, сел на катер и поплыл по Неве. Ее
присутствие ощущалось повсюду, в каждом храме, дворце. Без пяти два ночи
развели дворцовый мост. Город разделился на две половинки: одни по одну сторону
моста, другие – по другую. Народ пил шампанское, веселился, гулял, и он нашел в
себе силы улыбнуться, хотя к глазам подступали слезы. Уезжая из Петербурга, он
бросил на город прощальный взгляд и понял, что ему незачем прощаться, он
обязательно сюда приедет, ведь теперь этот город стал городом его грез.
Приехав в Москву, он пытался понять, почему она была так
помешана на столице, и в конце концов убедился в том, что она действительно
никогда не смогла бы жить в другом городе. Город бил пульсом событий, оглушал
водопадом информации. Сашка без труда нашел ее любимый бар «Лакантина», заказал
бокал текилы и стал слушать живой джаз. Да, и в самом деле, живая музыка сильно
отличается от записанной. Янка здесь сидела очень часто!
Интересно, а где именно было ее любимое место?
Погуляв по Манежной площади, он увидел большой выставочный
зал. На фасаде висел рекламный плакат:
«Персональная выставка фотохудожника Руслана Газеева. «ЛЕДИ
СТЕРВА». Зайдя внутрь, Сашка попал на презентацию. Этот зал жил Янкой, везде
ощущалось ее присутствие. Целые стенды фотографий, и все о ней. В углу стоял
приятный мужчина в очках, с седыми висками.
Сашка моментально признал в нем того самого Руслана, о
котором рассказывала Яна. Он подошел поближе, улыбнулся и тихо сказал:
– Неплохая выставка, а где же виновница торжества?
– Ее нет. Погибла на даче своего супруга. Шикарная женщина.
– Знаете, мне понравилась выставка, только в ней не хватает
нескольких фотографий.
– Каких?
– Вот, теперь они ваши. – Сашка протянул пачку
фотографий, на которых была запечатлена его Янка, танцующая дикий танец,
совершенно голая на обгоревшей яхте, вся в пепле.
Руслан внимательно посмотрел снимки. На лице его читалось
неподдельное горе. И вдруг Сашка понял: а ведь этот человек любит Янку не
меньше, чем он сам.
– Я вас знаю, вы помогли Яне во Владивостоке, – сказал
Руслан.
– Да. Скажите мне, где я могу ее найти. Вернее, где она
похоронена?
– Вы найдете ее в Крестцах.
– А почему именно там?
– Там ей будет лучше всего.
Руслан по-прежнему не мог оторваться от снимков.
Он даже не заметил, как Сашка вышел из зала.
Вернувшись во Владивосток, Сашка продолжил жить своей
жизнью. Здесь он чувствовал себя намного уютнее, чем в большом городе. И где-то
там, в глубине сердца, осталась его ЛЕДИ СТЕРВА, про которую никто не знал.
Он сел за руль и включил джаз.
– С каких это пор ты стал слушать джаз? Включи что-нибудь
нормальное.
Сашка повернул голову, рядом сидела жена. Она не любит джаз
и не пьет текилу. Он вообще не знает, что она любит. Он уже давно устал от этой
женщины, но был не в силах что-либо изменить. Не бойся ничего менять в этой
жизни, говорила Янка, но он боялся, да и зачем, пусть все идет своим чередом.
Существует такое понятие, как усталость в браке, говорят, со временем это
пройдет.
Может быть. Время покажет. Он был не из тех людей, которые
сами строят свою судьбу, а принадлежал скорее к ее заложникам.
Все знакомые мечтали съездить в Париж, жена – в Лондон, но
он молчал. Уж он-то знал, какой город на свете самый красивый. Это был город их
грез, город их общей, так и не состоявшейся мечты. Нет, с женой он поедет куда
угодно, но только не в Питер, это его город, его и Янкин.
– Что ж, жизнь продолжается. Все не так уж плохо.
Надо жить.
