– Тася приболела, – прощебетала Женя как можно более легкомысленно. – А я немного не выспалась.
Мария сощурила безумные глаза:
– А с игровой приставочкой все в порядке?
– Все замечательно, – Женя машинально потеребила ремешок сумки. Там, в сумке, лежал конверт с нужной суммой. Она отвезет конверт в «Нянюшку», и все будет в порядке. Они починят. Все встанет на свои места и будет в полном порядке. И зря она сюда притащилась – нужно было ехать прямиком в «Нянюшку». А то, что ночью… То, что ей мерещилось ночью, – нервный срыв, так бывает. Когда волнуешься и не спишь, так бывает. Не надо было приходить сюда, в школу…
– Детишки редко болеют, когда их «Споки» исправны, – сказала стоящая тут же, в стайке, классная руководительница. На ней было белое платье с кружавчиками, облегавшее жирную задницу. Почему она, интересно, не на уроке?..
– Как это верно, Наталья Михайловна! – восторженно взвыла Суходольская.
– Я беспокоюсь за Тасю, – сказала Наталья Михайловна металлическим голосом. – Мы все беспокоимся.
– Вы лучше бы беспокоились, что урок уже начался, а вы здесь стоите, языком зацепились, – огрызнулась Женя.
Наталья Михайловна захлопала глазами, как кукла, которую то кладут, то ставят в вертикальное положение.
– Вам следовало бы знать, – укоризненно вступилась Мария, – что наши детки, Евгения, давно уже организуют себя сами. Ведь в «Споки» есть программа совместного обучения, которая помогает не только сплотить коллектив, но и задать определенную планку…
У школьных ворот показались старуха и Виноградов. Остановились. Она не переставала что-то бубнить. Он молчал, на нее не глядя. Она его подтолкнула. Он замотал головой. Она замахнулась. Он заслонился рукой. Она вцепилась в его руку и поволокла за собой на территорию школы. Он что-то сказал. Она отпустила. Он медленно пошел сам. Она скрылась за воротами. Вся сценка выглядела как хорошо отработанный клоунский номер.
– Евгения, вы не слушаете… Вам разве не интересно…
– Мне интересно, – Женя медленно пошла наперерез Виноградову.
– Недоразвитый… – зашуршали за спиной голоса мамаш.
Не надо, не надо. Не надо с ним разговаривать. Надо просто уйти.
– Отстаньте! – шарахнулся Виноградов. – Я бабушку позову.
– Коля, мне нужно с тобой поговорить, – очень тихо, чтобы мамашки ее не услышали, произнесла Женя.
– Мы с Егоркой не хотим говорить. Вы нас выгнали.
– Прости… простите. Я была не права. Пожалуйста, Коля.
– Нет, – он попытался ее обойти.
– А как же доброе дело? Помнишь, как в сказке? В награду за то, что я за тебя заступилась…
– Егор говорит, вы не дали ему сделать доброе дело. Теперь он вам ничем не обязан.
– А ты не мог… вы не могли бы поговорить со мной просто так? Что ты имел в виду, когда сказал, что Тасиного папы нет? Пожалуйста, это важно. Просто у нас… кое-что случилось. Я испортила «Споки».
Виноградов сощурился – недобро, по-взрослому, – и наклонил голову набок. Потом кивнул и глянул на Женю с кривой улыбкой:
– За просто так ничего не бывает. Особенно в сказках. Но если вы исполните нашу просьбу, мы ответим на три вопроса.
– Хорошо, – согласилась Женя. – Что я должна сделать?
Ну что за бред. Зачем играть в какие-то дурацкие игры с больным ребенком…
– Скажите, громко, чтобы все слышали: «Я испортила чертов «Споки»!»
– Зачем?!
– Допустим, чтобы Егорка повеселился.
– Нет. Этого я делать не буду.
– Ну, как хотите, – Виноградов быстро зыркнул по сторонам и направился обратно, к школьным воротам.
– Ты не идешь на урок?
Он повернулся:
– Вы так ничего и не поняли. Там нет никакого урока.
– А что там есть? – тупо спросила Женя.
– Там игрушки.
– Какие игрушки?
– Такие, как ваша Тася.
Она смотрела, как Виноградов уходит, а позади нее мамаши смотрели, как она смотрит.
– Евгения, вы нас прямо пугаете. Зачем вы с ним разговаривали?
– …Вы ведь знаете, что он – отказник.
– …Его нужно изолировать.
– …Такие, как он, опасны для таких, как мы и наши детки.
игрушки, такие, как ваша Тася
Она повернулась к стае:
– Какие «такие» – мы?
Мамашки переглянулись.
– Мы – люди, которых осчастливила компания «Нянюшка», – сказала Наталья Михайловна торжественно и звонко, как вожатая на пионерской линейке. – Люди, у которых есть «Споки».
– «Споки» дарит радость каждому человеку! – отрапортовала Мария.
– …«Споки». Изменит мир к лучшему.
– …«Споки» решит все проблемы и принесет в ваш дом праздник.
– …«Споки». Больше, чем просто игры.
– Теперь вы, – Наталья Михайловна дотронулась до Жениного плеча. – Почувствуйте радость. Скажите про «Споки» несколько теплых слов! Ну? «Споки»… – она выжидательно улыбнулась. – «Споки»…
– Я испортила чертов «Споки», – сказала Женя.
Виноградов ждал ее за школьной оградой.
– Три вопроса, – деловито произнес он. – И давайте уже быстрее.
В голове гудело. Мысли сталкивались и долбились в невидимую преграду, как жуки в банке.
– Почему тебе не продали «Споки»? – брякнула Женя.
– Глупый вопрос, – прокомментировал Виноградов. – Но Егорка говорит, что это нормально. В сказках тоже сначала всегда задают какой-то глупый, бесполезный вопрос… Мне не продали «Споки» из-за Егорки. Потому что им нужны свободные дети, чтобы в них спокойно играть, а я уже типа занят. Та тварь сказала, я уже принадлежу кому-то. Но это неправда. Мы с Егоркой – друзья, он мне не хозяин, у нас равноправные…
– Какая… тварь?
– Это второй вопрос. И уже не такой глупый. Но мы с Егоркой ответ на него не знаем. Только знаем, что эти твари, которые продают «Споки» и потом через них управляют людьми, – сами они точно не люди. Возможно, инопланетяне. – Виноградов рассеянно засунул указательный палец в ноздрю. – Ну, или, там, роботы…
– Ты сказал, Дани нет.
– Вопрос?
– Даня – мой муж. Тасин папа. Кто… Что он такое?
– Он ничто. То есть, наверное, он где-то и правда есть, а может быть, умер, об этом мы ничего не знаем. Но он не вернулся. Егор говорит, его нет в вашем доме. Он просто элемент игры про волшебную фею, которая исполняет желания. Его создала Тася. Она учится делать все более сложные штуки по мере того, как игрок выводит ее на новые уровни. Это был ваш последний вопрос.
