Гномы один лишь раз взглянули на приближающийся призрак, окруженный туманом и озаренный светом фонаря, и бросились наутек.
«Правильно».
Существо, известное под именем Призывающей Тьмы, спешило по улицам вечной ночи, мимо призрачных зданий памяти, которые колыхались, когда оно проплывало мимо. Оно приближалось, приближалось. Пришлось отказаться от тысячелетних привычек — но до сих пор оно всегда находило способ пробраться внутрь, пусть даже сквозь щелку размером с замочную скважину. Раньше ему еще никогда не доводилось прикладывать столько усилий и носиться так быстро. Борьба увлекала.
Но всякий раз, когда существо останавливалось у незапертой решетки или каминной трубы, до него доносился звук погони. Погоня шла медленно, но неотступно. И рано или поздно должна была настигнуть его.
Граг Грохссон жил в разделенном перегородками подвале на Дешевой улице. Арендная плата здесь была низкой, но и условия не ахти: не вставая с узенькой кровати, гном мог дотянуться до всех четырех стен — точнее, до трех стен и плотной занавески, которая отгораживала его от семейства из девятнадцати гномов, занимавшего остальную часть подвала. Но в стоимость аренды была включена еда, и за Грохссоном признавали право на уединение. Иметь жильца-грага считалось почетным, пусть даже этот граг был слишком молод и показывался с открытым лицом. На соседей это все-таки производило впечатление.
По ту сторону занавески шумели ребятишки, плакал младенец, пахло рагу из крысы с капустой. Кто-то точил топор. Кто-то храпел. Гном, живущий в Анк-Морпорке, может уединиться только мысленно.
Место, не занятое кроватью, занимали книги и бумаги. Стол Грохссона представлял собой доску, которую он клал прямо на колени. Он читал потрепанную книжку в грязной заплесневелой обложке. Перед глазами мелькали руны. «В нашем мире оно не имеет собственной силы. Чтобы исполнить свою миссию, Тьма должна найти бойца — живое существо, которое подчинится ее воле…»
Грохссон вздохнул. Он прочитал эту фразу с десяток раз, надеясь обнаружить в ней иной смысл, помимо очевидного. Он даже переписал ее в блокнот. Потом убрал книжку в сумку, вскинул сумку на спину, вышел из-за занавески, заплатил Тоину Громкоступу за две недели вперед и скрылся под завесой дождя.
Ваймс не помнил, как заснул. Не помнил, что спал. Он вынырнул из темноты, когда Моркоу потряс его и разбудил.
— Кареты во дворе, мистер Ваймс!
— Крбр… — Ваймс заморгал на свету.
— Я велел грузить вещи, сэр, но…
— Что? — Ваймс сел.
— Лучше пойдите и посмотрите сами, сэр.
Когда Ваймс вышел в сырые рассветные сумерки, две кареты действительно стояли во дворе. Детрит лениво наблюдал за погрузкой, опираясь на Шматотворец.
Завидев командора, Моркоу подбежал к нему.
— Волшебники, сэр, — сказал он. — Они что-то такое сделали.
С точки зрения Ваймса, кареты выглядели вполне обычно. Он так и сказал.
— Да, выглядят-то они как всегда, — ответил Моркоу. Он нагнулся, сунул одну руку в окошко и произнес: — Но посмотрите…
Он поднял нагруженную карету над головой.
— Это невозможно, — сказал Ваймс.
— Так точно, сэр, — отозвался Моркоу, осторожно ставя карету на булыжники. — И с пассажирами внутри она не становится тяжелее. И с лошадьми они тоже что-то сделали.
— Хотя бы примерно — что, капитан?
— Вроде бы ничего такого, сэр. Кареты просто стояли позади Университета. Мы с Хэддоком пригнали их сюда. Они стали очень легкие. Но главное, меня беспокоит упряжь. Посмотрите, сэр.
— Какая толстая кожа, — заметил Ваймс. — И что это за медные шишки? Что-нибудь волшебное?
— Не исключено, сэр. Когда разгонишься до тринадцати миль в час, мало ли что может случиться. — Моркоу похлопал карету по стенке, и та откатилась. — Честно говоря, сэр, не понимаю, что нам это даст.
— Карета, которая ничего не весит…
— От этого, несомненно, будет польза, сэр, особенно на подъемах. Но лошади могут бежать со скоростью тринадцать миль лишь некоторое время, сэр, и, как только карета разгонится, она в любом случае превратится в катящийся груз, с которым не бывает особых проблем.
— Тринадцать миль в час… — Ваймс задумался. — Хм. Неплохо.
— Ну, почтовые кареты в наше время в среднем делают девять-десять миль, — сказал Моркоу. — Но дороги здорово ухудшатся, как только мы окажемся в окрестностях Кумской долины.
— Ты ведь не думаешь, что кареты полетят как птички, э?
— Я полагаю, волшебники предупредили бы, если б устроили что-нибудь такое, сэр. Забавно, впрочем, что вы об этом подумали, потому что под каждой каретой прибито семь метел.
— Что? Тогда почему кареты не взлетают?
— Магия, сэр. Наверное, метлы служат балластом.
— Ох, боги, да. И почему я сам не догадался? — кисло произнес Ваймс. — Вот почему я не люблю магию, капитан. Потому что это магия. Не задавай вопросов, это магия. Никаких объяснений, это магия. Неизвестно, откуда оно взялось, — это магия! Вот что мне не нравится в магии. В ней все — по волшебству!
— Да, сэр, без волшебства в этом деле никак, — признал Моркоу. — Мне надо приглядеть за погрузкой, прошу прощения…
Ваймс уставился на кареты. Наверное, не следовало впутывать волшебников, но что ему оставалось делать? Они, наверное, могли переправить Сэма Ваймса в Кумскую долину в мгновение ока, но кем бы он прибыл туда и кем вернулся? Откуда ему потом знать, что это он? Он-то не сомневался, что люди не исчезают в клубах дыма.
Сэм Ваймс всегда был по натуре пешеходом. Поэтому он собирался взять с собой Вилликинса, который умел править экипажем. Также дворецкий продемонстрировал Ваймсу способность метнуть обыкновенный нож для рыбы с такой силой, что его с трудом удалось вытащить из стены. В неспокойные времена Ваймсу приятно было сознавать, что некоторые дворецкие обладают такими способностями.
— Звиняйте, сэр, — сказал Детрит из-за спины. — Можно, ета, вас на пару слов? По личному делу.
— Да, конечно, — ответил Ваймс.
— Я, ета, надеюсь, что давеча не наговорил ничего такого…
— Ни слова не помню, — перебил Ваймс.
Детрит облегченно вздохнул.
— Спасибо, сэр. Э… я хочу взять с собой Кирпича, сэр. У него, ета, тут нет родных, он даже не знает, из какого он клана. Он снова куда-нибудь влипнет, если оставить его без присмотра. И он, ета, никогда не видел горы. Никогда даже не выходил из города!
В глазах тролля читалась мольба. Ваймс вспомнил, что у Детрита и Рубины счастливый брак, но детей до сих пор нет.
— Ну, перегрузка для нас не проблема, — сказал он. — Ладно. Но ты будешь за ним присматривать, понял?
