— Настоящие, в смысле живые, — сказал Моркоу. — Как будто они существуют где-то в темноте, в нижнем мире, и… проявляются в написанном виде. Есть «Стерегущая Тьма» — это темнота, которая наполняет новый туннель. Есть «Смыкающаяся Тьма»… про нее я не знаю, но есть и «Открывающаяся Тьма». Есть «Дышащая Тьма» — редкий знак. «Призывающая Тьма», очень опасная штука. «Говорящая Тьма», «Хватающая Тьма», «Тайная Тьма»… я их видел, это нормальные знаки. Но «Подступающая Тьма» — очень плохой знак. Я слышал, как о нем говорили старые гномы. Якобы он заставляет лампы гаснуть, и это еще не самое худшее. Когда гномы начинают чертить знак «Подступающая Тьма», значит, дела очень скверные.
— Очень интересно, но…
— Гномы страшно нервничают, сэр. Напряжены до предела. Ангва это чует… но и я тоже чую, сэр. Я вырос в шахте. Если что-то не так, все это ощущают. В такие дни, сэр, мой отец обычно прекращал подземные работы. Иначе может быть слишком много несчастных случаев. Говоря напрямик, сэр, гномы просто вне себя от тревоги. Повсюду знаки Подступающей Тьмы. Может быть, их оставили рудокопы, которых глубинные наняли, когда поселились здесь. Гномы чувствуют, что что-то неладно, но единственное, что они могут сделать, — это начертить знак.
— Ну, у них погиб верховный граг…
— Я чувствую атмосферу в шахте, сэр. Как и всякий гном. Там пахнет страхом, трепетом, чудовищным недоумением. В Глубинах есть вещи похуже Подступающей Тьмы.
Ваймс на мгновение представил мстительную темноту, которая поднимается из пещер, как волна. Быстрее любого человека…
…Как глупо. Нельзя увидеть темноту.
Подожди, подожди… иногда можно. В прежние времена, когда он постоянно дежурил по ночам, Ваймс знал все оттенки темноты. Иногда тьма бывала такой густой, что буквально приходилось сквозь нее продираться. Бывали ночи, когда лошади артачились, собаки скулили, а на бойнях скот вырывался из загонов. Совершенно необъяснимые ночи, ясные и серебристые, пусть даже на небе не было луны. Тогда-то Ваймс и приучился не зажигать фонарик. Свет лишь мешает видеть, он ослепляет. В темноту надо смотреть, пока она не моргнет первой. Ее нужно переглядеть.
— Капитан, я что-то слегка запутался, — сказал Ваймс. — Я-то не вырос в шахте. Все эти знаки появляются, потому что гномы думают, что скоро случится нечто плохое, и хотят уберечься, или потому что шахта заслуживает, чтобы случилось нечто плохое, или потому, что гномы хотят, чтобы случилось нечто плохое?
— Может быть и то, и другое, и третье одновременно, — вздрогнув, ответил Моркоу. — Когда в шахте дела плохи, атмосфера здорово накаляется.
— Ох, боги.
— Бывает жутко, сэр. Уж поверьте. Но никто никогда не станет чертить самый страшный знак и желать, чтобы случилось что-нибудь плохое. Одного рисунка, во всяком случае, недостаточно. Надо изо всех сил хотеть, чтобы это случилось.
— И каков же самый страшный знак?
— Вы, право, не хотите знать, сэр.
— А вот и хочу, — сказал Ваймс.
— Нет. Поверьте, вы не хотите знать. Честное слово, сэр.
Ваймс уже собирался прикрикнуть, но на мгновение остановился и задумался.
— Пожалуй… да, я, наверное, не хочу, — согласился он. — Все это — сплошная истерия и мистика. Страшные сказки. Гномы в них верят. А я нет. Ну… и как же ты заставил вурмов расположиться в форме знака?
— Запросто, сэр. Всего лишь потер стену куском мяса. Вурмы поползли к еде. Я хотел слегка встряхнуть Пламена, чтоб он занервничал. Как вы меня учили, сэр. Я решил показать ему, что мне известно про знаки. В конце концов, я гном.
— Капитан, возможно, сейчас не время открывать тебе глаза, но…
— Да, я знаю, что люди смеются, сэр. Гном в шесть футов ростом! Но быть человеком всего лишь значит быть рожденным людьми. Это несложно. Но чтобы быть гномом, необязательно родиться в гномьей семье, хотя и желательно. Быть гномом — значит совершать определенные вещи. Некоторые ритуалы. И я их совершаю. Поэтому я и человек и гном. Глубинным довольно трудно с этим примириться…
— Снова мистика, да? — устало спросил Ваймс.
— Да, сэр. — Моркоу кашлянул.
Ваймс хорошо знал этот кашель. Он значил, что у капитана были наготове дурные вести и Моркоу сомневался, найдется ли для них место в переполненной и без того голове Ваймса.
— Валяй, капитан.
— Э… ваш малыш вернулся, — сказал Моркоу, разжимая кулак. Там сидел бесенок Груша.
— Я бежал всю дорогу, Введи-Свое-Имя! — похвалился он.
— Мы заметили, как он скакал вдоль канавы, — сказал Моркоу. — Его было не так уж трудно увидеть, потому что он светился бледно-зеленым.
Ваймс вытащил коробочку из кармана и поставил на пол. Бесенок запрыгнул внутрь.
— Вот и славно, — заявил он. — И не напоминайте мне про крыс и кошек!
— Они за тобой гонялись? Но ты же — магическое существо!
— Но они-то этого не знают! — ответил бесенок. — Так, что я хотел… ах да. Ты просил меня выяснить насчет ночных перевозок. За последние три месяца груз помойных фургонов увеличился в среднем на сорок тонн за ночь.
— Сорок тонн? Хватит, чтобы завалить большую комнату! Почему мы об этом не знали?
— А вот и знали, Введи-Свое-Имя! — сказал бесенок. — Но фургоны выезжали из всех ворот. Какой стражник обратит внимание на одну-две лишних телеги?
— Да, но каждый вечер привратники писали рапорты! Почему мы ничего не заметили?
Последовала неловкая пауза. Бесенок кашлянул.
— Э… никто не читает рапорты, Введи-Свое-Имя. Мы называем такие документы — «для галочки».
— И что, ни в чьи обязанности не входит их читать? — поинтересовался Ваймс.
Вновь воцарилась оглушительная тишина.
— Я думала, что в твои, дорогой, — сказала Сибилла, не сводя глаз с носка.
— Но у меня полно дел! — возразил Ваймс.
— Да, дорогой. В том-то и проблема.
— Но я не могу тратить все свое время на возню с бумажками!
— Тогда найди кого-нибудь, кто этим займется, дорогой.
— Я вправе это сделать? — уточнил Ваймс.
— Да, сэр, — ответил Моркоу. — Вы главный.
Ваймс взглянул на бесенка. Тот с надеждой улыбнулся.
— Ты бы мог просмотреть бумаги на подносах…
— …и на полу… — пробормотала Сибилла.
— …и выбрать все важное?
— Рад помочь, Введи-Свое-Имя! Один вопрос, Введи-Свое-Имя. А что важно?
— Например, подтверждения тому, что дерьмочисты теперь вывозят из города намного больше мусора. По-моему, это чертовски важно. Тебе так не кажется?
— Не знаю, Введи-Свое-Имя, — ответил бесенок. — Лично я так не думаю. И если бы я привлек твое внимание к этому факту месяц назад, ты велел бы мне засунуть голову утке в зад.
