Тварь, избавившись от собак, некоторое время совершенно неподвижно сидела на асфальте, напоминая огромную сгорбившуюся мумию давно издохшего монстра из итальянского фильма ужасов. Семен подумал было, что тварь и впрямь отдала концы, не пережив шока, но «коряга», неловко поднявшись на все три с половиной «ветки» и помогая при ходьбе еще пятью разнокалиберными конечностями, уныло побрела к разбитым витринам магазина, после чего, горбясь и почти по-человечески охая, втиснулась в одно из черных окон.
— Получается, не она собачек выгнала, а собачки ее подловили у логова… ладно, мужики. Давайте потихоньку за мной… если вылезет эта чертова лошадь, жгите по ней изо всех стволов. Пошли.
Несмотря на то, что Семен так и не обзавелся за три года сталкерства особенным «чутьем» на Зону, но память у него работала под стать самому опытному бродяге. Вчерашний путь отпечатался в голове целой системой внешне неприметных трещинок в асфальте, особой формы или цвета камешках, вдавленных в грунт, побегов сухой травы и подсчитанных еще вчера бордюрных камней. Поэтому Шелихов уверенно и быстро провел свой маленький отряд по вчерашнему маршруту, не заметив на нем никаких изменений. За бывшей общагой по Галушкина аномалий, похоже, не было, и Семен достаточно быстро дошел до первого магазина, о котором говорил Ткаченко. Из выбитых изнутри витрин на дорогу до самых трамвайных путей тянулись не то лианы, не то корни какого-то дерева. В серовато-коричневых тонах мертвых деревьев и кустарника толстые плети аномального растения выглядели пугающе яркими. Светло-салатовая зелень молодых побегов и желтоватая, в прожилках сизого кора стволов видны были даже вечером сквозь слой тумана. Из лежащих на земле толстых, с туловище взрослого человека, стеблей вверх тянулся целый частокол похожих на восковые свечки побегов. Семен подождал, пока ученый сделает снимки и замеры, после чего обошел бывший продуктовый, что называется, десятой дорогой, хотя Игорь очень хотел посмотреть, откуда именно вырастали аномальные лианы. В следующем магазине вроде бы все было в норме, но Семен постоял у запертого входа, прислушиваясь к тишине полутемного магазина. Потом отошел на несколько шагов и бросил в толстое витринное стекло окна кусок брусчатки с трамвайных путей. Витрина с громким, почти мелодичным звоном сложилась внутрь магазина. В лицо дохнуло тяжелым, затхлым запахом плесени вместе с отчетливыми нотками тяжелой кислой вони из закрытых холодильников и витрин в потеках бурой жидкости. За стеклом на подносах лежали серые, словно подернутые пушком кости, куски целлофана, слипшиеся в сплошную черную корку, на полках в ряд стояли бутылки с маслом, позеленевшие, в сетках плесени, пакеты с мукой, хлебные стеллажи почернели и даже поросли мелкими синеватыми поганками.
— Ох и место, б-блин… — Андрей поморщился и сплюнул. — Что-то мне идея прошвырнуться по магазинам нравится все меньше, если честно. Неужели тут можно найти что-нибудь съедобное?
— Можно, капитан. — Семен прошелся вдоль полок с консервами. — Видишь ли, в Московской Зоне та же ерунда с климатом, что и со всеми остальными. Зимы, настоящей зимы не бывает… по крайней мере морозов за эти два года тут не случилось. Москва и раньше-то была теплым городом, насколько мне известно, а сейчас и подавно. Консервы не поморозило, банки не полопались, на солнце они тоже не стояли — полка вон где висит, солнцем не добивало. Здесь, глянь, у подоконника бычок в томате стоит дутый, так это солнышком его повредило. А здесь хоть пять лет будут торчать, если не заржавеют, и трескай за милую душу.
— Срок годности, наверно, вышел. — Ткаченко снял пару банок с полки, с сомнением повертел в руках. — Хотя вроде нет… у этих через месяц только истекает.
— Капитан, мы в Зоне советскими тушенками да шпротами питались, — улыбнулся Семен. — Некоторым баночкам за тридцать лет было… там уже даже не рагу, а кашка такая в густом бульоне. Понюхал, дрянью не воняет, не горькая, не кислая, банка не дутая была и не ржавая — вперед, и только за ушами свистит. Собирай банки, воин. Проверяй только, чтоб крышка не стучала при нажатии и чтоб консерву не пучило. Оно по ним видно, если что, выпирает таким вот дутиком.
— И в томате не бери, — добавил Лазарев. — Если рыбные, то лучше в масле.
— Соображаешь, наука, — одобрительно кивнул Серый. — Правильная мысль.
— О… вискасы… это не нам определенно. — Ткаченко прошелся вдоль полок. — Ага. Вот, тушенка, говядина и свинина. Сроки в порядке.
— Забирай штук пять-семь, нам хватит… — Шелихов подошел к кассе, подергал ящичек. Касса была, как и следовало ожидать, заперта, да и в магазинах не имели обыкновения оставлять деньги в аппарате в конце смены, но попытка была не пытка. Семен немного поковырялся с аппаратом, вставив в зазор лезвие мясницкого секача, нажал, и непрочный механизм не выдержал. В кассе оказалось совсем немного денег, но в столе под журналами обнаружилась коробка из-под обуви со всей, похоже, дневной выручкой — видно, не успели вывезти в суматохе.
— Мужики, первые премиальные. — Шелихов потряс в воздухе двумя толстыми «веерами» тысячных купюр. — Магазинчик нетронутый… видно, и впрямь в этот район сталкеры не забредали.
— Э-э… я не думаю, что мы можем просто взять эти деньги. — Игорь посмотрел на Шелихова и почему-то смутился. — Это ведь не наше на самом деле. Предлагаю выяснить, куда уехали владельцы магазина и вернуть им это. Я больше чем уверен, что у этих денег есть хозяин.
— Как и у этих консервов, и протухших холодильников, — с некоторым раздражением в голосе проговорил Ткаченко. — Это же мы возвращать не станем, верно? Да и сумма эта два года как ничья. Деньги эти давно потеряны и бухгалтерией, если таковая осталась, соответственно оформлены, вернуть их никто не пытался. Так что в случае, если ты, добрая душа, денежку вернешь, то ее просто по карманам рассуют и у виска покрутят.
— О, правильно мыслишь, капитан. — Шелихов разделил деньги на три одинаковые кучки. Ученый немного помялся, затем махнул рукой и тоже сгреб свою долю.
— Все равно… для меня это немного странно. — Игорь рассеянно осмотрелся. — Выбить камнем витрину, вломиться в магазин, набрать банок, да еще и кассу обчистить. Эх… знал ли я, что буду вот так найденные деньги по карманам распихивать. Да еще и во время научной экспедиции…
— Привыкай, наука… если такая катавасия и дальше будет продолжаться, то навыки очистки магазинов и складов от разных полезных вещей тебе оч-чень пригодятся. Правда, деньги, как мне кажется, это последнее, что нужно будет выносить из бывших супермаркетов. Ну, разве что на растопку костра.
— Надеюсь, до такого не дойдет, — Ткаченко подмигнул, — а мы, парни, давайте-ка не распространяться лишний раз о найденных здесь деньгах. Пользы от этого никому из нас не будет, ежели вот эти приятные бумажки у нас экспроприируют под видом материалов для изучения.
— И снова грамотная мысль, — кивнул Шелихов. — Видел я там, за прилавком, бутылки с водой, по пять литров каждая. Надо бы, мужики, их тоже прихватить — стояли-то они тут долго, вопросов нет, и пить без обработки не советую, но хотя бы фильтры дистиллятора не убьем.
