Когда Шелихов очнулся, вокруг уже немного стемнело, а Ткаченко и Лазарев, оттащившие бесчувственного Серого от аномалии, о чем-то спорили над раскрытой походной аптечкой.
— Нужен нейростимулятор, хотя бы половину дозы. У Семена тяжелый шок… боюсь, другими средствами мы его не поднимем, — вздохнул ученый.
— Нет, наука. Нельзя. Он же после той лютой «сини», сам ему вколол… так смешивать нельзя, мотор может остановиться. Было у нас, после пятого «седатина» солдатик один решил ощущения усилить и вколол себе стимулирующий состав… так и не откачали дурака. Нельзя, говорю тебе…
— Риск, это да… согласен. Но мы его не донесем.
— Да ну? — хмыкнул капитан. — Без вопросов один справлюсь. На плечо, и вперед… к утру, глядишь, оклемается.
— Не донесем, Андрей. Не потому что тяжелый, а потому что тут дорога дрянь… детектор показывает обширное поле за мостиком, а по этим каракулям на карте я ничего, к сожалению, не понимаю. Документ, скажем так, не по общепринятым системам, и что значат вот эти загогулины и звезды, я, хоть убей, не знаю.
— А если по детектору? Ведь машинка у тебя мощная, наука. Просканируй по координатной сетке, оно, может, и найдется тропинка.
— Уже пытался. К сожалению, очаг смешанный… разные типы аномалий, показания скачут, как горные козлы.
— Вот ч-черт… — И капитан сочно выругался. — Я-то думал, что за железкой путь чистый хотя бы до Рижского проезда. По беспилотникам, там сейчас должна быть не дорога, а благодать.
— По данным беспилотных разведчиков и в реке ничего опасного не найдено, и мост железнодорожный чист… ох, сдается мне, что зря мы денежку на эти летучие бестолковки тратим. Все равно ни одна из них больше трех вылетов не совершает — воздушные аномалии.
— Ведь совсем недавно не было в Москве такой… задницы, а, Лазарев? — грустно поинтересовался Ткаченко, сплюнул с досадой. — Нам на вводных говорили, что столица далеко не так опасна, как первичная Зона, потому и процветает мародерство, что можно Город по диагонали пересечь и ни в одну аномалию не наступить.
— То было раньше. — Игорь пожал плечами. — Хотя некоторые районы до сих пор имеют достаточно низкий уровень активности… другой вопрос, что очаги расходятся, хорошо, что пока внутри МКАДа — Зона, хоть и сволочь, но границ пока придерживается, за Кольцевую не лезет. Хочешь верь, хочешь нет, а в Химках, Бутово и Долгопрудном до сих пор люди живут. Совсем мало их, правда, осталось, но эвакуироваться не спешат. В некоторых районах даже коммуналку не отключили — хоть и со страшными перебоями, но вода и свет кое-где остались…
— Ну, что… э-эх, страна… сколько бы по задницам ни долбили жареные петухи, наш человек даже не чешется. А долбанет если?
— Будет «арифметика», — мрачным тоном ответил ученый. — Ну, так что с Семеном? Может, тогда четверть обычной дозы? Не поднимется он сам…
— Поднимется… — проворчал Шелихов, переворачиваясь на бок и приподнимаясь на локте. — Спасибо, айболиты, но заканчивайте ваш консилиум. Пациент оклемался самостоятельно.
— Ну, как ты?
— Хреново, — честно признался Шелихов. — Такое ощущение, что на голове дрова колют, причем тупым топором, и всякий раз промахиваются… у-ух, блин… слышь, ученый? Весьма интересуюсь, можно ли после такой химии алкоголь употреблять? А то шприц попался паленый, по ходу… таких трипов врагу не пожелаешь.
— С лекарством все в порядке… вы, Семен, попали под воздействие пси-поля второго типа. К сожалению, люди с фобиями и пережитым психологическим шоком особенно чувствительны к такого рода полям… особенно под влиянием «седатина-8».
— Иллюзы? Или, может, контра, сволочь? — Шелихов, кряхтя, принял сидячее положение. — На их фокусы похоже.
— Нет, таких зверей в Москве пока, к счастью, не видели — они, по всей видимости, эндемики «старой» Зоны. — Ученый посмотрел что-то на ПМК. — И последних данных нет по ним… это, как ни странно, именно поля, индуцированные зданиями, дорогами, машинами, всем, что имело контакт с большим количеством людей. Конечно, они многократно усилены аномальной энергетикой… впрочем, это только теория, но я ее придерживаюсь.
Семен встал. Голова, конечно, кружилась, и во рту стоял неприятный металлический привкус, но, в общем, состояние было, что называется, «рабочим» — лекарство все еще действовало.
— Где там наш маршрут, воин?
— Вот… рекомендовано перейти через пешеходный мост и дальше, в сторону улицы Галушкина. — Капитан помахал в воздухе сложенной картой. — Но, уважаемые, я уже начинаю крепко сомневаться в адекватности тех дядей, что проложили нам примерный путь до ВДНХ. Такое ощущение, что нам специально устроили экскурсию «ощути прелесть Зоны на собственной шкуре по максимальной программе. Все включено».
— Это не самый плохой путь из тех, что здесь возможны, — заверил капитана Шелихов. — Так что там насчет выпить, профессор?
— Можно, но только совсем немного.
— Напиваться и не собираюсь. Это потом, когда вернемся. — Серый принял из рук Лазарева плоскую серебристую фляжку и сделал долгий, на половину всей емкости, сладковато-жгучий глоток коньяка, с удовольствием выдохнул через нос, почти наслаждаясь слезоточиво-пряным духом крепкого спиртного. Не то чтобы Семен очень любил алкоголь, нет, но после удачной ходки, например, всенепременно брал двухсотграммовый «флянчик» простенькой недорогой водки. Который и «приговаривал» в одиночку за тарелкой толченой картохи с тушенкой или даже хорошего куска мяса, если ходка была, по меркам Серого, особенно удачной. В Зоне святое дело пара глотков горячительного, там без этого можно, конечно, прожить, но, если честно, сложно. А так раньше Семен практически не пил… черные «пике» начались после того, первого приступа нечеловеческого ужаса возле заброшенного комбината…
Серый вздохнул, секунду подумал и вторым глотком «добил» маленькую подарочную фляжку до дна, отдышался и хрипловато начал:
— Извиняй, профессор…
— Хм… я вообще-то старший научный. — Лазарев улыбнулся. — Но… благодарю. И, если мне не изменяет восприятие, коньяк весь кончился?
— Извиняй, профессор, — печально выдохнул Шелихов.
— Это ничего… в магазинах коньячок всех сортов остался, не исключая элитного. На тыщу таких вот фляжек хватит, наука, — усмехнулся Ткаченко. — ВДНХ у обычных старателей непопулярен, на ВВЦ, говорят, только бывалые сталкеры отваживались заглядывать. Вот там в окрестностях магазинчик раньше был… хороший такой. Марочные вина, редкие коньяки и всякая экзотика типа кактусовой самогонки с червяками — сам не пробовал, на фиг такое пойло, но на витрине видел.
— Если его не вывезли.
— Его не вывезли, если только заранее… — Ткаченко помрачнел. — После взрыва одного важного московского центра, связанного со всякой там аномальщиной, первичные очаги полыхнули в нескольких местах. ВДНХ досталось особенно сильно… эвакуированных оттуда мало, а число жертв уточняется до сих пор. Ну, как, Серый? Можешь проверить, что там впереди?
