— Ага… от разговора уже тогда воняло, трищ капитан, когда ты сам начал в открытую, при мне, спрашивать, на хрена нам в отряде горелый сталкер сдался. Миротворец, блин. Я тебе в харю только потому не засветил, что, как ты говоришь, хотел тому самому товариществу поспособствовать.
— Ну, так а чего держался-то? — почти добродушно поинтересовался Андрей. — Взял бы, да и врезал. Можешь прямо сейчас рискнуть, если, конечно, кишка выдержит.
— У начальничка своего поинтересуйся, могу я рискнуть или нет. — Шелихов почувствовал едкую, колючую злость, которая обычно не доводила его до добра. — Он небось до сих пор к хозяйству лед прикладывает да враскоряку ходит. Морду набок сворочу на счет раз, не смотри, что горелый.
— Ты у меня сейчас догавкаешься, сталкерюга… — опасно прошипел Андрей, поднимаясь на ноги.
— А ну хватит, мать вашу! — Игорь добавил несколько крепких слов, которые было странно слышать от ученого. — Я не для того разрешение полгода выпрашивал и все возможные пороги обивал, чтобы вы тут передрались и экспе…
Лазарев осекся, глядя куда-то через плечо Семена. Сталкер обернулся.
На том берегу мертвой речки из густого кустарника на них смотрел зверь. Вначале Шелихову показалось, что это крупная гиена, по крайней мере массивная голова с тяжелыми мощными челюстями, круглые уши и характерная грива были похожи… но все-таки гиеной это создание не было. Слишком крупная тварь, с полугодовалого бычка, и непропорционально длинная гривастая шея, и крошечные белесые пятнышки глаз говорили о том, что это явно мутант, одно из уродливых созданий Зоны. Зверь сидел совершенно неподвижно, от чего могло показаться, что кто-то просто оставил на том берегу неаккуратно сделанное чучело, выбросил за ненадобностью, и это впечатление усиливалось от вида грязной, словно побитой молью шерсти и белесого, слепого взгляда снулой рыбы. Тем не менее Шелихов точно знал, что тварь жива и, возможно, уже довольно долго наблюдает за ними.
— Не нужно… не стреляй… — тихо проговорил Семен, положив руку на автомат Ткаченко. — Она не нападает. Наверно, мешает река, но… лучше пока не стрелять.
— С чего бы? — так же тихо, одними губами спросил капитан.
— Кто знает, сколько их тут, — ответил сталкер. — И не я лично не в курсе, чего от них ожидать… просто, по опыту, если вот так сидит и пялится, то, как правило, не нападет. В смысле, первой. И лучше не шуметь лишний раз… мы-то разорались, как идиоты.
— Дело говоришь, Серый, — кивнул Андрей и опустил автомат.
И тварь вдруг ушла, так быстро, что казалось, она просто исчезла в серо-зеленой пестроте леса, слышно было только, как пару раз тихо прошуршали ветки, да качнулись в одном месте засохшие стебли иван-чая. Одинокий зеленый листок, медленно кружась, лег на воду, после чего на глазах размяк, разлегся на речной глади, разом потеряв всю упругость. Еще до того, как река унесла его из виду, Шелихов заметил, как быстро он почернел.
— Наверно, и правда река не пустила… почуяла зверюга, что смертью от воды несет, — предположил Семен.
— Да нет… она без запаха, — ученый, видимо, не услышал метафоры. — Аномальный очаг протянулся почти на три километра аккуратно по руслу, и что-то сделал с водой… в общем, изменились физико-химические свойства, и вода просто перестала что-либо растворять. Ну, то есть вообще перестала — все соли меньше, чем за пять минут полностью выпадают в осадок, причем даже в тех пробирках, которые просто оставляли на берегу. В общем… та же история и с водой в живых клетках — смерть наступает мгновенно. Исследовали мы эту речку. Не поверите — и вода, и даже берега до границ аномального очага совершенно стерильны. Чище, чем в операционной. Абсолютный яд… мы ей даже название придумали, сказочное — «мертвая вода». Мертвее не придумаешь.
— И что, это все стекает в Москву-реку? — спросил Ткаченко. — Вот черт… это же потом и в Волгу…
— За пределами аномального очага вода постепенно восстанавливает свои нормальные свойства. Иначе… ну, я даже не берусь предположить последствия. — Ученый грустно покачал головой. — Но, уважаемые, никто не даст гарантий, что, например, завтра «мертвая вода» не дойдет до Каспия, вызвав экологическую катастрофу таких масштабов, что они просто не укладываются в воображении. Или Московская Зона возьмет, да и полыхнет на всю область… ну или на европейскую часть России. Признаки грядущего расширения есть, пусть они пока не особо достоверны, но, поверьте, даже эти слабые пока звоночки дают повод для беспокойства. Хотя, на мой взгляд, беспокоиться не надо. Пора паниковать.
Андрей снял очки, близоруко прищурился на них, и начал полировать стекла носовым платком.
— И знаете что, господа? Если мы, ученые, не сообразим, что и как с этим делать, если мы не нащупаем рычаги противодействия Зоне, то нам конец.
— Ничего вы не найдете, наука, — проворчал Шелихов. — Неужели до сих пор вам, очкарикам, не понятно, что Зона чихать хотела на все ваши научные потуги? Я, конечно, университетов не кончал, ибо с третьего курса вышибли, но одно могу сказать — ни хрена вы не разобрались ни с самой Зоной, ни с ее штуковинами, ни даже с тварями. Куда ни сунетесь, у вас везде ответ один — «темна вода во облацех».
— Мы во многом уже… — начал было Лазарев.
— Во многом? Угу, как же. Скажи мне, ботаник, только честно. Вы хоть один артефакт смогли сделать в своих лабораториях? Самый что ни на есть паршивенький, бросовый, но артефактик? Хоть один?
— Нет, но мы научились клонировать некоторые из них, в частности, «огневые слезы» делятся на фрагменты под воздействием высоковольтного разряда… — Лазарев даже попытался изобразить на пальцах, как именно действует разряд и где должна лежать «слеза»…
— Извини, что перебиваю. — Шелихов отмахнулся от объяснений ученого. — Здесь немного другой разрез. Я спрашивал, можете ли вы из обычных, не зонных материалов смастерить артефакт?
— Аноб!
— Да хоть как ты его обзови, даже горшком, — он от этого понятнее не станет. Так можете или нет?
— Нет, — после долгой паузы выдохнул Андрей.
— И после этого вы еще хотите остановить Зону? — Семен издевательски хмыкнул. — Не, ребята, не получится.
— Вероятность того, что мы сможем остановить распространение Очагов, действительно очень мала, — согласился Игорь. — Если честно, аналитики ЦАЯ пришли к выводу, что скорее всего мы не найдем никаких способов остановить Зону в обозримом будущем. Так что Центр сейчас в основном работает над другой задачей.
— Сколько интересного, оказывается, не освещено во вводных данных, — сухо констатировал Андрей. — И какая же… другая задача?
— Способы выживания в условиях тотальной Зоны, — будничным тоном ответил Лазарев, продолжая протирать стекла очков. — Пока у нас еще есть ресурсы, предоставленные, скажем так, нынешней цивилизацией, мы просто обязаны узнать, как, для чего и каким образом будущие остатки человечества смогут использовать подарки Зоны, оставить им, скажем, как можно больше рецептов, технологий и всяко-разных техник безопасности.
