«Если гости да хозяева не налезут», — с отвращением добавил он про себя.
Еремеев потоптался, водрузил чемодан на гостевой стол, повозился с замочками, открыл крышку и сразу закрыл, потому что вплыла секретарша — как первая кофейная каравелла из Магриба. Шестаков опять подивился тому, какая он собака, а секретарша — Павлов. Еремеев, что характерно, на аромат и саму чашечку не среагировал — стоял и ждал, пока можно будет снять пальцы с крышки чемодана. Дождался, огляделся и открыл.
— Вы кофе-то пейте, Пал Викторыч, — сказал Шестаков, воровато покосившись на собственную чашку.
Еремеев дернул щекой, небрежно отодвинул чашку, чуть не выплеснув половину красоты на полировку, и просипел:
— Будет доводиться по дизайну, ну и по сопряжениям, но функционал тут уже понятен.
Шестаков метнул свою чашку к губам и обратно на блюдце, поспешно поймал глоток, а вместе с ним ноту насыщенной шоколадной радости, почти как в детстве на Новый год, и шагнул к чемоданчику, пытаясь не смаковать вслух и придать лицу выражение предельного интереса. Сперва это было непросто — мучительно хотелось вернуться к чашке и упрочить счастье вторым глотком. К тому же Еремеев опять принялся вещать на нечеловеческом языке. Ко второй минуте Шестаков все-таки разобрался, отпустил пару замечаний — и попал, судя по спокойной реакции Еремеева. А потом все-таки сказал:
— А если по-простому? Предположим, что мы показываем это заказчику.
— Заказчик должен понимать, — ответил Еремеев, набычившись.
Шестаков все-таки вернулся к кофе, высосал остатки, задумчиво покачал чашку на пальце, размышляя, не покончить ли с этим бардаком и выпендрежем быстро и так, как они заслужили. Вдохнул и сказал, аккуратно возвращая чашку блюдцу:
— Хорошо, не заказчик, а его куратор — Минобороны, грубо говоря. Кто деньги дает. Он тоже должен понимать, но в общих чертах, так ведь? Давайте в общих.
Еремеев, похоже, мысленно прошел той же дорожкой, что и Шестаков, и достиг сопоставимых выводов. Во всяком случае, захлопывать чемоданчик и уходить с сиплыми воплями про безмозглых торгашей, как бывало, он не стал. Вздохнул и начал, поводя корявыми пальцами по скучным обводам:
— Как известно, идеология КАЗСиК и его аналогов предусматривает комплексную, эшелонированную и многоуровневую защиту, отстраиваемую по заданным параметрам. В двух словах, скажем так, мониторинг периметра охраняемого объекта, всей территории внутри периметра, наземных, подземных, воздушных помех, засечка, отслеживание и ведение целей, анализ и прогнозирование развития событий, установление связей между ними, выдача рекомендаций по подавлению, нейтрализации и уничтожению, а в крайнем оснащении, в зависимости от периферии и выведения на боевые платформы, — нейтрализация и уничтожение целей в автономном…
— Прекрасно. А при чем тут «Морриган»? — оборвал Шестаков.
— «Морриган» никакой я не знаю, — после короткой паузы сказал Еремеев. — Мне ставили задачу внедрить тип СПАЗ-4. Про него речь?
Шестаков многое мог сказать или хотя бы призвать к конструктивной дискуссии на одном языке, словарь которого в первой же строчке поясняет, что «СПАЗ» по-русски и значит «Морриган», ровно так же, как «КАЗСиК» значит «Сумукан», «РСД-10» значит «СС-20», а «малый ракетный корабль» — «корвет». Но это значило либо подыграть Еремееву, либо обострить ситуацию. Первое противоречило принципам Шестакова, второе — решению поставленной перед ним задачи. Поэтому он согласился: «Совершенно верно», — и показал лицом, что готов слушать дальше.
Еремеев, к счастью, счел урок патриотической лингвистики завершенным и продолжил без выкобенивания:
— СПАЗ решает задачу подавления этой защиты в любом оснащении и в любой стадии. Подавление носит как точечный, так и комплексный характер, в зависимости от конкретных условий и избранной тактики. В первых моделях типа использовался принцип прямого реагирования: отслеживание и подавление средств мониторинга, выставление помех, фантомное целеуказание…
— Это-то я в курсе, — сказал Шестаков. — Потому первые модели и зарубили, что невозможно выиграть партию, если реагировать на ходы противника. Особенно если противников много, у каждого свой «Сумукан»… Виноват, свой КАЗСиК, достоверных данных шиш да маленько, и они все время меняются. Заказчик потребовал, чтобы СПАЗ одновременно сек активизацию «Сумукана», вы уж позвольте, как я привык… Сек его активацию, мгновенно отрабатывал сценарии подавления, уничтожения, фантомного перепозиционирования и обращения против самого противника, так ведь? И так же мгновенно реализовывал один или несколько из этих сценариев в зависимости от команды руководства или подтвержденной руководством целесообразности, так? Что из этого реализовано в «четверке»? Полноценно, я имею в виду?
— Все.
Шестаков подумал и уточнил:
— Мы в этом убедились?
— В расчетах, моделях и на полигоне — да. Нужны полевые испытания, нужна отработка связок с периферией, нужно промпроизводство надежных комплектующих, особенно микро и нано, нужно взаимодействие, нужно прописывание программного обеспечения для всего этого и, само собой, строительство всей инфраструктуры, а ее местами даже в проекте нет. Но мы свою задачу выполнили: приняли «четверку» от разработчика, отрихтовали в соответствии с дополнительными пожеланиями заказчика, наладили малую серию и подготовили к полноценному запуску, разработали, заказали и получили станки, оснастку и оборудование для промпроизводства.
— Вот этой штуки? — уточнил Шестаков, показывая на невзрачное сокровище в чемодане.
— Этой и модификаций. Конструкция модульная, к базовой версии можно пристегивать в зависимости от задач и уровня загрузки различные спецификации. Это — базовая версия. То есть ее сердечник, так скажем.
— Можно? — спросил Шестаков, дождался неохотного кивка и осторожно вытащил «четверку» из чемодана, вежливо не заметив, как Еремеев нечаянно качнулся в его сторону, чтобы поддержать и подхватить, случись чего. «Четверка» была гладкой, увесистой и неожиданно приятной на ощупь и объятие — как правильно сбалансированная смесь хорошего автомата и сувенирного вискаря.
— А куда она устанавливается? — спросил он, поглаживая матовый бочок.
Еремеев, не отрывая глаз от детки, пожал плечами.
— Да куда угодно. В БТР, вертолет, в багажник гражданского авто, да хоть на стол или вот так, на руках — спецкейс с портами под проводное или беспроводное соединение у нас уже разработан.
— Да уж вижу, — пошутил Шестаков, неожиданно развеселившись.
Еремеев покосился на чемоданчик, не меняя градус напряжения в лице и фигуре.
Шестаков с сожалением уложил «четверку» в гнездо синего бархата, не отвлекшись на очередной качок Еремеева, и хотел уже поблагодарить да позвать народ на смотрины — но неожиданно для себя спросил:
— А вот прямо сейчас можно ее опробовать?
— Ну да, как и договаривались, — удивился Еремеев. — У нас все готово, сейчас на стенд спустимся, там показательные и проведем.
