Она дождалась, когда переключится светофор, перешла улицу,
остановилась перед цветочными часами, подумала о Ральфе, вспомнила, как
вспыхнул вожделением его взгляд в тот вечер, когда она приспустила с плеча
платье, снова ощутила, как его руки обхватывают ее груди, скользят по бедрам,
играют между ног, почувствовала, что снова захлестывает ее волна возбуждения,
взглянула на высоченный водяной столб посреди озера – и, не испытывая никакой
необходимости прикоснуться к себе, испытала оргазм прямо здесь, на виду у всех.
Но никто не заметил этого; все были заняты, очень заняты.
* * *
Как только она переступила порог «Копакабаны», ее окликнула
филиппинка Ния, единственная из всех девиц, отношения с которой можно было до
известной степени счесть дружескими. Она сидела за столиком с каким-то мужчиной
восточного вида. Оба чему-то смеялись.
– Нет, ты только послушай, чего он от меня
хочет! – воскликнула Ния.
Клиент, лукаво сощурясь и не переставая улыбаться, достал и
открыл какую-то коробочку, напоминавшую футляр для сигар. Милан из-за стойки
вперил в него зоркий взгляд – не шприцы ли там с ампулами? Нет, в коробке
оказался предмет неведомого назначения, но к наркотикам отношения не имевший.
– Словно из прошлого века, – сказала Мария.
– Именно так! – согласился клиент, слегка
раздосадованный ее невежеством. – Ему больше ста лет, и стоит он
колоссальных денег.
То, что Мария видела перед собой, напоминало больше всего
допотопный миниатюрный радиоприемник – лампы, рукоять, электрические батареи,
клеммы. И еще – наружу выходили два проводка с небольшими – в палец длиной –
стеклянными наконечниками. Трудно было представить себе, что прибор стоит
колоссальных денег.
– И как же он действует?
Нии этот вопрос не понравился. Она, конечно, доверяла Марии,
но люди, как известно, переменчивы – а вдруг бразильянка положила глаз на ее
клиента?
– Он мне уже объяснил. Эта штука называется «Лиловый
Посох».
И, обернувшись к восточному человеку, предложила уйти,
показав тем самым, что принимает его приглашение. Однако тот наслаждался
интересом, вызванным его игрушкой.
– В 900-е годы, когда в продажу поступили первые
аккумуляторные батареи, практикующие врачи начали проводить опыты с
электричеством, надеясь с его помощью излечивать умственное расстройство или
истерию. Применяли его и для оздоровления кожи – ну, чтобы сводить всякие там
бородавки, пятна и прочее. Видите эти стеклянные наконечники? Их прикладывают
сюда – он показал себе на виски – и батарея дает такой же статический разряд,
какой мы испытываем, когда воздух очень сухой.
Подобного никогда не случалось в Бразилии, а вот здесь, в
Швейцарии – сплошь и рядом. Мария обнаружила это явление, когда однажды, открыв
дверцу такси, услышала щелчок и ее дернуло током. Она решила, что это машина не
в порядке, возмутилась, заявила, что не станет платить, но шофер в долгу не
остался и обвинил ее в полном невежестве. Выяснилось, что он был прав – виною
всему оказалась удивительно низкая влажность воздуха. После того как Марию
несколько раз ударяло током, она боялась прикасаться к любым металлическим
предметам, пока не купила в супермаркете браслет, разряжавший скапливавшееся в
ней статическое электричество.
Она обернулась к восточному человеку:
– Но ведь это ужасно неприятно!
Нии с каждой минутой все меньше нравился этот диалог. Но,
чтобы не устраивать скандала со своей единственной – потенциальной – подругой,
она обняла клиента за плечи, чтобы ни у кого не возникало никаких сомнений
насчет того, кому он принадлежит.
– Это зависит от того, куда приложить! – засмеялся
клиент.
С этими словами он повернул регулятор, и наконечники стали
какого-то лиловатого цвета. Потом быстрым движением приложил один к руке Нии,
другой – к плечу Марии. Раздался щелчок, но ощущение было совсем безболезненным
и больше напоминало щекотку.
Приблизился Милан.
– Пожалуйста, уберите.
Клиент послушно спрятал свой аппарат в футляр. Филиппинка,
воспользовавшись этим, предложила ему отправиться в отель. Он был немного
разочарован – девушка, появившаяся второй, проявила к Лиловому Посоху гораздо
больше интереса, чем та, которая сейчас звала его с собой. Он надел пиджак,
положил футляр в кожаную папку и сказал:
– Сейчас их опять выпускают – они вошли в моду у тех,
кто ищет непривычных ощущений. Но вот этот экземпляр можно найти только в музее
или у антикваров, да и то вряд ли.
Оставшись вдвоем, Милан и Мария переглянулись не без
растерянности.
– Раньше видел такое?
– У этого субъекта – нет. Наверно, и в самом деле
потянет очень прилично, но он может себе это позволить, потому что занимает
видный пост в нефтяной компании. Я видел другие, современные.
– И что с ними делают?
– Засовывают себе... куда-нибудь и просят, чтобы
женщина покрутила регулятор. Их бьет током.
– А сами они не могут?
– Могут, могут. Все, что имеет отношение к сексу, можно
делать в одиночку. Но люди, слава Богу, пока считают, что для этого дела
необходим партнер. А иначе я бы разорился, а ты бы пошла торговать свежей
зеленью. Да, кстати, твой особый клиент предупредил, что будет сегодня вечером.
Так что, будь добра, никаких приглашений не принимай.
– Не приму. И от него – тоже. Дело в том, что я пришла,
только чтобы попрощаться.
Милан, на первый взгляд, не оценил серьезность удара.
– Художник?
– Нет. «Копакабана». Всему есть предел, и сегодня
утром, когда смотрела на цветочные часы возле озера, поняла, что я – дошла.
– Какой еще предел?
– Я накопила достаточно, чтобы купить в Бразилии ферму.
Знаю, что могу заработать еще, поработать еще год, казалось бы – какая разница?
Но я знаю какая. Если останусь, то никогда уже не вырвусь из
этого капкана, который намертво держит и тебя, и твоих клиентов – всех этих
менеджеров, охотников за талантами, директоров звукозаписывающих компаний –
всех, кого я знавала, кому продавала свое время, которое теперь не выкупить
обратно за все золото мира. Если задержусь еще хоть на день – застряну на год,
а застряну на год – не выберусь до гробовой доски.
Милан как-то неопределенно развел руками, как бы показывая,
что все понял, со всем согласен, но сказать не может ничего, чтобы не смущать
девиц, работающих на него. Он был человек добродушный, и хотя решение Марии не одобрил,
но и убеждать ее в том, что она поступает неправильно, не стал.
