Когда начальник унижает своего подчиненного или муж – жену,
то это либо всего лишь трусость, либо попытка отомстить жизни. Эти люди не
осмеливаются заглянуть вглубь своей души и потому никогда не узнают, откуда
проистекает желание выпустить на волю дикого хищного зверя, и не поймут, что
секс, боль, любовь ставят человека на грань человеческого.
И лишь тот, кто побывал на этой грани, знает жизнь. Все
прочее – просто времяпрепровождение, повторение одной и той же задачи. Не
подойдя к краю, не заглянув в бездну, человек состарится и умрет, так и не
узнав, что делал он в этом мире.
И вот – снова она идет по улице, под холодным ветром. Нет,
он ошибается – для того чтобы обрести Бога, не надо познавать своих демонов. Из
дверей бара навстречу ей вышла группа студентов – веселых, чуть хмельных,
красивых, здоровых. Скоро они окончат университет и начнется то, что называется
«настоящей жизнью». Поступят на службу, обзаведутся семьей, будут растить детей
и смотреть телевизор, стареть и с горечью сознавать, как много потеряно, как
мало сбылось. А потом – разочарования, болезни, немощь, зависимость от других,
одиночество, смерть.
Что же произошло? Ведь она сама искала спокойствия, чтобы
жить «настоящей жизнью», а все, что делала в Швейцарии и о чем никогда даже не
предполагала, это – так, преодоление временных трудностей, неблагоприятных обстоятельств,
рано или поздно случающихся у каждого. Да, в период этих временных трудностей
она ходит в «Копакабану», отдается за деньги, становится, в зависимости от
того, что нужно клиенту, то Наивной Девочкой, то Роковой Женщиной, то Любящей
Матерью.
В конечном счете это всего лишь работа, в которую она
старается вкладывать как можно больше профессионализма – потому что за
профессионализм следует надбавка – ну, не «чаевые» же – и как можно меньше
души, ибо боится втянуться и привыкнуть. Девять месяцев пыталась она подчинить
себе мир, ее окружающий, и вот перед самым возвращением домой обнаружила в себе
способность любить, ничего не требуя взамен, и страдать от своей любви. И
кажется, будто жизнь таким странным болезненным способом желает рассказать ей о
себе, о своих собственных тайнах, о тьме и свете.
Запись в дневнике Марии, сделанная в тот вечер, когда она
познакомилась с Теренсом:
Он упомянул маркиза де Сада, о котором я не знала ничего,
кроме общеизвестного, сказав: «Себя можно познать лишь после того, как откроешь
границы своих собственных возможностей». Что ж, это верно. А вместе с тем – и
нет: ведь вовсе не так уж важно узнать о себе все или как можно больше, ведь
человек сотворен не только для обретения мудрости, но и для того, чтобы пахать
землю, ждать дождя, сеять пшеницу, собирать урожай, печь хлеб.
Во мне уживаются две женщины: одна желает получить от жизни
всю страсть, радость, приключения, какие только может она дать. А другая хочет
стать рабыней тихого повседневья, семейного очага, всего того, что можно
запланировать и исполнить. Я – мать семейства и проститутка одновременно, и обе
живут в моем теле и борются друг с другом.
А встреча женщины с самой собой – игра увлекательная, но
чрезвычайно опасная. Это – божественный танец. Когда мы встретимся, столкнутся
два сгустка божественной энергии, две галактики. И если не обставить эту
встречу как полагается, одна галактика может уничтожить другую.
* * *
И вот она снова сидит с Ральфом Хартом в его гостиной –
сидит рядом с ним на полу, перед камином, пьет вино, и все испытанное накануне
с этим британским менеджером кажется сном, увлекательным или кошмарным, смотря
по настроению. Сейчас она вновь ищет смысл своего бытия – а вернее сказать,
самый безрассудный, самый безумный способ вверить себя этому человеку – отдать
ему свое сердце, ничего не прося взамен.
Как повзрослела она в ожидании этого часа! Наконец-то
открылось ей, что настоящая любовь не имеет ничего общего с тем, что она себе
воображала, – с цепью событий, порожденных любовной энергией, с обручением
и помолвкой, венчанием и свадьбой, детьми и кухней, ожиданием мужа с работы и
парком аттракционов по воскресеньям, новым ожиданием, совместным старением, а
вот и кончилось ожидание, и на место его пришли мужнина пенсия, недуги и
хворобы и ощущение того, что теперь уже слишком поздно исполнить то, о чем
мечталось.
Она поглядела на человека, которому решила предаться, ничего
ему не рассказывая о том, что чувствует, ибо нынешние ее чувствования
невозможно облечь в какие бы то ни было слова. Ральф вел себя непринужденно,
словно радуясь тому, что начинается в его жизни новый и интересный этап.
Улыбаясь, он рассказывал о недавней поездке в Мюнхен, где встречался с
директором крупной картинной галереи.
– Он спросил, готова ли картина «Лики Женевы», а я
ответил, что только недавно встретил одного из главных персонажей – женщину,
которую хотел бы поместить на это полотно. Она излучает свет. Но я не хочу
говорить о себе, хочу поцеловать ее. Я ее желаю.
«Желаю. Желаю? Желаю!» Вот он – отправной пункт сегодняшнего
вечера. По крайней мере, это ей очень хорошо известно.
Вот например – как разбудить желание.
– Итак: ты меня желаешь. Вот в этот самый момент. Ты
сидишь в метре от меня, ты привел меня, скажем, из «Копакабаны», ты заплатил за
мои услуги и знаешь, что получил право касаться меня. Но не решаешься. Гляди на
меня. Гляди и думай, что я, быть может, не хочу, чтобы ты на меня глядел.
Представляй себе, что скрывается у меня под одеждой.
Мария неизменно одевалась в черное и не могла понять, почему
другие девицы из «Копакабаны» стараются привлечь клиента сильно открытыми и
яркими нарядами. Куда эффективней одеваться так, как одеты женщины, которых
клиент может встретить у себя в офисе, в поезде, в гостях у подруги своей жены.
Ральф смотрел на нее, и Мария чувствовала, что он раздевает
ее взглядом, и ей нравилось это «бесконтактное» желание, которое могло бы
возникнуть за столиком ресторана или в зале кинотеатра.
– Мы на вокзале, – продолжала она. – Мы с
тобой незнакомы и вместе ждем поезда. Но вот случайно я встретилась с тобой
глазами и не отвела их. Ты не знаешь, что я пытаюсь сказать, ибо хоть ты и
умен, и способен увидеть исходящий от человека свет, но недостаточно чуток,
чтобы разглядеть, что же освещает этот свет.
Уроки англичанина пошли ей впрок. Ей бы хотелось как можно
скорее забыть лицо Теренса, но он незримо присутствовал здесь, направляя ее
воображение.
– Мои глаза устремлены на тебя. И, может быть, я
спрашиваю себя: «Где я могла встречать этого человека?» А может быть, я просто
рассеянна. А может быть, боюсь не понравиться тебе, допуская, что ты знаешь
меня. Я оказываю тебе услугу, позволяя несколько мгновений пребывать в
сомнениях и решить, как себя вести.
