А с другой стороны – существуют бокалы шампанского по тысяче
франков. Возможно, что это ненадолго: красота мимолетна, как ветерок, но Марии
хватит года, чтобы вернуться к прежней жизни, – только теперь она сама
будет устанавливать правила игры. Дело в том, что она не знает, с чего начать,
что именно делать. Когда она только появилась в Женеве, встретившая ее девушка
– кажется, ее звали Вивиан – мельком упомянула рю де Берн, Бернскую улицу:
да-да, она с этого и начала, даже не сказав Марии, куда поставить чемоданы.
И Мария тотчас отправилась к одному из тех больших щитов,
которые стоят на нескольких людных и оживленных улицах Женевы – она столь
приветлива к туристам, что не желает, чтобы кто-нибудь из них заблудился, и во
избежание подобной неприятности устанавливает на перекрестках такие панели: на
одной стороне – список улиц и площадей, на другой – подробный план города.
У стоявшего возле щита мужчины она осведомилась, не знает ли
он случайно, где улица Берна. Тот взглянул на нее с явным интересом,
переспросил, точно ли эту улицу она ищет или хочет знать, где проходит шоссе на
Берн, столицу Швейцарии. Нет, отвечала Мария, я ищу улицу, которая находится в
этом городе. Мужчина оглядел ее с ног до головы и молча пошел прочь, совершенно
уверенный, что его снимают скрытой камерой для одной из тех телепрограмм, где
на потеху публике людей ставят в глупое положение. Мария, простояв возле тумбы
четверть часа – Женева, в сущности, невелика – вскоре нашла искомое.
А ее невидимая подруга, молчавшая все то время, что Мария
водила пальцем по карте, теперь попыталась сказать, что речь теперь уже,
пожалуй, не о морали, а о том, что Мария идет туда, откуда возврата нет.
А Мария ей на это возразила, что если сумела раздобыть денег
на билет в Бразилию, то сумеет выбраться и из любой передряги. И потом, никто из
тех, с кем сводила ее судьба, не сам выбирал для себя, что будет делать, чем
заниматься. Такова она, проза жизни.
«Мы с тобой пребываем в юдоли слез, – продолжала она
разговор с невидимой подругой. – Мы можем мечтать, сколько душе угодно, но
жизнь – печальна, сурова, неумолима. Что ты хочешь мне сказать? Что меня
осудят? Да ведь никто ничего не узнает – да и будет это лишь на краткий срок».
Улыбнувшись ласково, но печально, невидимая подруга исчезла.
* * *
Мария же пошла в парк аттракционов, купила билет на «русские
горки» и кричала от страха вместе со всеми остальными, хоть и понимала, что
настоящей опасности нет – это все понарошку. Пообедала в японском ресторане, не
понимая толком, что ест, но зная, что это – очень дорого: теперь она могла
позволить себе такие удовольствия. Ей было весело, не надо было ждать
телефонного звонка или дрожать над каждым франком.
Ближе к вечеру связалась с агентством, сказала, что встреча
состоялась и прошла удачно, поблагодарила. Если там и вправду занимаются
модельным бизнесом, ее попросят занести фотографии. Если же там оказывают
услуги иного рода, ей подыщут нового клиента.
Она прошла по мосту, вернулась в свою маленькую квартиру,
решив, что ни за что не станет покупать телевизор, .даже если случатся лишние
деньги. Она будет думать, она употребит все свое свободное время на
размышления.
Запись в дневнике Марии, сделанная в тот вечер (с пометкой
на полях «Не уверена»):
Я догадалась, за что мужчина платит женщине: он хочет быть
счастливым.
Он не выложит тысячу франков только за то, чтобы испытать
оргазм. Он хочет быть счастливым. Я тоже хочу, все на свете хотят счастья – и
ни у кого не получается. Что же я потеряю, если решу на какое-то время стать...
мне трудно даже мысленно выговорить это слово, не то что написать его... но все
же... Итак, что я потеряю, если решу на какое-то время стать проституткой?
Честь. Достоинство. Самоуважение. Если хорошенько подумать,
у меня никогда не было ни того, ни другого, ни третьего. Я не рвалась на этот
свет, я не встретила того, кто полюбил бы меня, я всегда поступала неправильно
– и сейчас готова допустить, что жизнь моя и так загублена мною.
* * *
На следующий день Мария позвонила в агентство справиться
насчет фотографий и узнать, не предвидится ли новый показ. Сказала, ни минуты
не веря, будто они ничего не знают, что араб должен был связаться с ними.
Потом отправилась в библиотеку и попросила книги о сексе.
Раз уж она всерьез рассматривает возможность работы – пусть хоть и всего в
течение года, как она сама себе пообещала, – в новой для себя области, то
прежде всего необходимо узнать, как себя вести, как давать наслаждение, вернее
– не давать, а про-давать.
К вящему ее разочарованию, ей ответили, что, поскольку это
государственная библиотека, в наличии имеются только несколько руководств.
Мария проглядела оглавление одного из этих учебников и сейчас же вернула его –
авторы ничего не понимали в счастье, а толковали только об эрекции, эякуляции,
стимуляции, средствах предохранения и прочих безвкусных предметах. Она уж
собиралась было остановиться на толстом томе под названием «Психологические
аспекты фригидности», потому что ее немного смущало – ни с одним мужчиной не
получала она оргазма, а лишь более или менее приятные ощущения.
Но она сюда не развлекаться пришла, а по делу. И,
поблагодарив библиотекаршу, Мария пошла в магазин и сделала первое вложение
капитала в маячившее на горизонте предприятие – накупила разнообразных нарядов,
показавшихся ей «секси» и способных, по ее мнению, пробудить в мужчине желание.
А затем двинулась по недавно выясненному маршруту на Бернскую улицу. Она
начиналась с церкви, за церковью помещался японский ресторан (какое совпадение
– и третьего дня она ужинала в японском!), за рестораном тянулись ряды витрин с
дешевыми часами, и вот наконец появились кабаре и клубы, о которых она столько
слышала. В этот час все они были закрыты. Тогда Мария погуляла вокруг озера,
приобрела – без малейшего замешательства – пять порнографических журналов,
намереваясь ими руководствоваться в своей деятельности, и несколько часов спустя,
вечером, снова появилась на Бернской улице. Выбор ее пал на заведение с милым
бразильскому сердцу названием – «Копакабана».
Я еще ничего не решила, твердила она себе. Попытка – не
пытка. Но никогда еще за все время, проведенное в Швейцарии, не чувствовала она
себя так вольготно и уютно.
– Ищете работу, – не утруждая себя вопросительной
интонацией, сказал хозяин, перемывавший за стойкой стаканы. Заведение
представляло собой десяток столов, крошечный пятачок для танцев и несколько
диванов вдоль стен. – Ничем не могу помочь. Мы уважаем закон: чтоб
поступить сюда, надо иметь по крайней мере разрешение на работу.
При виде документа, предъявленного Марией, он стал несколько
более приветлив:
– Опыт есть?
