Елку наряжали перед Рождеством.
А сразу после Нового Года разбирали.
Подарки-сюрпризы были на Рождество... Да и вообще - на Рождество приходились все те тихие радости и чудеса уютного семейного праздника, который у меня, например, связан с Новым Годом.
На Новый Год Юзеф, как правило, отбывал - куда-нибудь в ресторан или на иное богемное сборище. Новый Год он с семьей не праздновал. И на Новый Год детям - Лане и Венику - дарились только сласти в подарочной упаковке.
Веник очень трогательно вспоминал для замечательные игрушки, привезенные Юзефом из-за границы. Каждая из этих игрушек вынималась всего только раз в году и потому появление ее ожидалось и предвкушалось, как настоящее чудо!
Одна - маленький "вертеп" - музыкальный макет пещеры, в которой родился Христос. Там были крохотные ясли с младенцем, и златокудрая Мария в голубой накидке и белом платье, и лысый коленопреклонный Иосиф, и три царя с дарами, и три пастуха - старик, зрелый муж и юный мальчик с ягненочком на руках - и еще три овечки, и коровка, и теленок, и ослик, и пухлая розовая свинка, и даже два ангела с золотыми крылышками, восседавшие на крыше "вертепа". Фигурки хранились завернутыми в папиросную бумагу, и расставлять их было привилегией Ланы, а Юзеф заводил игрушку и, ровно в полночь, маленький "вертеп" вдруг освещался изнутри невидимыми лампочками, от света которых - о, чудо! о, радость! - начинали по-настоящему светиться младенец в яслях и нимбы над головами Иосифа и Марии! И слышалась нежная музыка, перезвон колокольчиков, католический рождественский гимн... Веник до сих пор едва не плакал от умиления, когда рассказывал об этом!
Маленький "вертеп" Юзеф увез в Краков, в память о Лане.
Веник до сих пор тосковал об этой игрушке, очень переживал разлуку с ней...
Но зато другая игрушка, достававшаяся перед Новым Годом, осталась ему в личное пользование! Это была "мельница".
Круг, на котором укреплялись четыре свечи. При горении теплый воздух от свечей приводил в движение лопасти вертушки, укрепленной наверху. Вертушка приводила в движение еще два круга в основании: один, в центре - круг с вращающейся елочкой, украшенной красными шариками, серебряными бантиками и золотыми шишечками, другой - внешний круг - на котором были укреплены сани Деда Мороза, запряженные северными оленями, а за санями бежала целая вереница мелких зверушек белочек, зайчиков, барсучков и даже один ежик, завершавший кавалькаду. Все вращалось, сверкало, звенела какая-то простенькая мелодия... Конечно, новогодняя "мельница" не была такой уж волшебной, как рождественский "вертеп", но зато и любоваться ею можно было хоть всю ночь!
Правда, когда "мельница" оказалась в распоряжении Веника, она утеряла много от своей прелести: ведь теперь он сам мог заводить ее хоть каждый день, в любое время года, хоть даже в середине лета!
А о "вертепе" он по-прежнему мечтал. Увидеть его, услышать его - еще хоть раз! И чтобы засияли нимбы над головами Иосифа и Марии, и чтобы засветился младенец в яслях... Но "вертеп" хранился у Юзефа в Кракове. А Юзеф сына к себе не приглашал...
...Но пусть даже без музыкального "вертепа" - Веник все равно с детским нетерпением ждал Рождества!
Я хотела купить искусственную елку - хорошую, немецкую искусственную елку - модный набор маленьких деревянных игрушечек, стилизованных под старину, у нас с Андреем был...
Но Веник говорил, что елка должна быть обязательно живая! Свежая! Пахучая! Что выбирать елку - одна из главных рождественских радостей!
Он все время говорил о предстоящем празднике Оле. И Оля, казалось, заразилась от него радостным ожиданием! Она вообще стала гораздо лучше. Не знаю, чья здесь заслуга: Юзефа или Лилии Михайловны.
Оля стала гораздо веселее, разговорчивее, реагировала на происходящие события более или менее адекватно...
Не знаю только, как она восприняла исчезновение Андрея.
По-моему, совсем никак... Она этого просто не заметила!
Для Оли существовал только Юзеф.
Как и для меня...
В этом мы с ней были соперницами. Причем для меня это соперничество было совершенно безнадежным! Потому что Оля его единственная внучка. А я... Всего лишь женщина. У него много таких.
Да, шел декабрь...
Кривой не звонил.
Я начала надеяться, что он и вовсе не позвонит, что он забудет о нас! Как переживала я после смерти Андрея, как боялась каждого звука, каждого незнакомого лица... А теперь совсем немного времени прошло, а на смену страху уже пришел покой, и так не хочется, чтобы этот покой как-то нарушался!
Ведь у нас такая прекрасная семья - Юзеф, Веник, Оля, я... И никому из нас, по-моему, уже и не нужно мести! Только оставили бы нас в покое... Это Андрей - он горел желанием мстить, убить Сабнэка, убить того, другого, который Олю похитил в Одессе... Но Андрея больше нет, он поплатился за свою храбрость и неугомонность. А мы, оставшиеся, мы конечно же не простили, но, вместе с тем, для нас главное - не месть, не расправа, а счастье и покой! Счастье и покой для Оли! Ее окончательное возвращение в мир нормальных людей! И чтобы она пошла в школу... И чтобы у нее были друзья...
Я не знаю, конечно, что думали обо всем этом мужчины.
Но, сдается мне, они были бы солидарны со мной... Даже если бы не осмелились высказать этого вслух, боясь показаться трусами!
И не знаю, как бы все сложилось, если бы не...
Глава 9 - НАСТЯ
Однажды, когда мы с Ольгой возвращались от Лилии Михайловны, когда мы уже подходили к метро, Ольга вдруг попросила меня:
- Давай, не поедем! Давай, погуляем...
Погода была не слишком располагающая к прогулкам, но я Оле ни в чем не отказывала, потому что она практически никогда ничего не просила.
Мы пошли гулять.
Под промозглым ледяным ветром.
Под колким мелким дождем.
Направление для прогулки выбирала Ольга...
Я была несколько удивлена - я не знала этих мест, этих улиц, этих дворов а ведь Ольга шагала весьма целенаправленно, словно шла куда-то в определенное место.
Заметив мое замешательство, Оля по-детски светло улыбнулась мне и сказала:
- Я помню эту улицу... И этот сквер... мы здесь гуляли с мамой. С моей мамой. А вон в том доме, вон в том дворе жила мамина подруга... Зайдем? Хотя бы во двор? Там был гриб-мухомор в песочнице и смешные качели с деревянными медвежатами... Я хочу посмотреть, остались ли они...
Я была поражена - до сих пор Ольга никогда не вспоминала свою маму и я была уверена, что она считает мамой МЕНЯ!
Я даже не обратила внимания на то, что и двор, и дом выглядят какими-то неживыми...
Ольга тянула меня за руку.
