– Алло? – откликнулась Олеся.
– Олеся Рожкова? – Голос неизвестной женщины пропадал и срывался, связь барахлила.
– Да, я. Слушаю, добрый день.
– Вечер, – бросила женщина. – Добрый вечер.
– Ах, да, – согласилась Олеся.
– Вы можете приехать на «Алексеевскую» через час? – спросила женщина.
– А зачем? – удивилась Олеся.
Но тому, что она услышала после этого, она удивилась еще больше.
– Вам назначено второе прослушивание. Мы хотели его в понедельник провести, но продюсер передумал, сказал, что можно и сегодня, если вы успеете, – деловой тон, рутинный разговор. Еще бы было неплохо, если бы Олеся знала, о каком прослушивании, тем более втором, идет речь. Но переспрашивать впрямую было опасно – прослушивание могло сорваться. Тем более второе.
– Я не готовилась к сегодняшнему дню.
– Я знаю, – согласилась дама. – Но и не надо. Мы только посмотрим, как вы смотритесь в кадре.
– В кадре? – еще больше запуталась Олеся.
В теории это могли оказаться рекламщики, которые очень часто ведут себя таким образом, словно все должно вертеться вокруг них и все должны заранее знать, интуитивно догадываться о том, чего от них ждут и куда приезжать. И к какому часу. «Что, не можете немного потелепатировать»? Да, это могли оказаться и рекламщики. Или мог быть кто угодно. В мире массмедиа все возможно.
– Так вы приедете? – Женщина начала проявлять признаки нетерпения.
Олеся в панике огляделась. Она лежала голая, сонная, размечтавшаяся о том, что проведет романтический вечер с любимым мужчиной – в ее ситуации каждый такой вечер был на счету. Куда-то ехать? Это вряд ли.
– А вы не могли бы мне еще раз ваш адрес дать? – попросила Олеся. Черт, как же она не любит принимать решения!
– Вы же были у нас на первом кастинге? Крэзи-тим? – недовольно переспросила дама. – Вы же почти что утверждены. Так, мне некогда, у меня съемка начинается.
– Я? Утверждена? – в полном шоке переспросила Олеся. И подавила в зачатке желание сообщить даме о том, что на первом кастинге она, технически, все же не была. Ее вывели с охраной из здания! Разве это может считаться прохождением проб?
– Так вы будете?
– Я приеду, – пискнула Олеся, надеясь, что Померанцев не услышит.
Конечно, это была какая-то ошибка. Опечатка, ее отметили случайно, или, скорее всего, ассистентка на шпильках поставила отметку рядом с Олесей, такую, к примеру, с черепом и костями, а потом ее саму уволили, а отметку увидели и поняли неправильно – как шикарную пробу. В общем, черт его знает, как так получилось, но у Олеси появился шанс пробиться на пробы в телепроект, и не на первый кастинг, где миллион народу и вылетают практически все. Второй кастинг – это тишь и благодать, полное внимание и равные возможности.
– Ты уезжаешь? – тихо и вкрадчиво уточнил Померанцев.
Олеся замерла и прикрыла глаза.
– Да.
– Нет, – покачал головой он. – Я не разрешаю.
– Я уезжаю. Пожалуйста! Это для работы, – взмолилась она.
– Мне плевать, куда ты собралась. Я хочу, чтобы ты осталась, – проговорил Максим.
– Тебе нравится меня мучить?
– Очень, – согласился он и прикурил сигарету. – Я же сказал, что сегодня хочу, чтобы ты была здесь, со мной. Что у нас на ужин?
– Я вернусь через пару часов, – тихо, но твердо прошептала Олеся и принялась одеваться, стараясь не сталкиваться взглядом с Померанцевым.
– Ты серьезно? Значит, ты можешь подвести подругу ради меня, но не работу? Теперь я хоть буду знать, какое место занимаю в твоем сердце.
– Это все не так.
– О, не напрягайся. Ты все равно не сможешь убедить меня ни в чем. Ты же знаешь, твое «дарование» не действует на меня. Ладно, расскажи лучше, что ж там за роль такая? Ты надеешься получить Джульетту? Будешь сниматься у Бондарчука? Олеся, это опять будет какая-нибудь чушь, – усмехнулся Максим. – Ты потом пожалеешь. Это того не стоит.
– Ну и пусть. Я поеду. – Она натянула водолазку, джинсы, времени думать уже не было. Схватила кроссовки, забыла косметику. Постаралась не думать о том, как Померанцев может потом ей отомстить. «Я подумаю об этом завтра».
– Я поражен! Ты действительно едешь? Маленькая храбрая Олеся, наша Сара Бернар в кляре. Что ж, не буду стоять на пути к твоей славе!
Померанцев с деланой галантностью открыл перед Олесей дверь. Она выскользнула и побежала по лестнице вниз. Через час она стояла в уже знакомом ей ангаре и, да, уже жалела.
– Ты? – прошипел бледный как немочь и такой же наглый Костик, которого Олеся, к пущему своему изумлению, обнаружила в коридоре.
– Ты? – выпалила она, чувствуя, как ненависть заполняет ее снова. – Мало я тебе тогда дала? Стоишь, ждешь добавки? Или тебе жить негде, ты тут делаешь вид, что ты актер?
– Рожкова? Тебя что, уже полиция выпустила? Ты же опасна для общества! – осклабился мерзавец. И вдруг он завопил, неумело изображая: – Караул! Убивают! Уберите от меня эту психованную.
– А ты, Каблуков, все шалишь? – Из глубин комнаты, около которой в прошлый раз «терлось» больше сотни претендентов, а теперь не было никого, вышла энергичная темноволосая женщина в балетках. Судя по голосу, именно с ней Олеся и говорила. Вместе с ней из комнаты высунулся пожилой лысоватый мужчина с пузиком, отдаленно похожий на кота.
– Софья Юрьевна, я не могу иначе, – улыбнулся Каблуков. – Эта девица – исчадье ада!
– От исчадья слышу, – пробормотала Олеся, пытаясь при этом сохранить приличную, вежливую улыбку. Какого черта она забыла косметику? И вообще, зачем она сюда приперлась? Женщина переглянулась с лысым. Тот улыбнулся.
– Ну, что я тебе говорил? – спросил он, а лицо у него было таким довольным, словно он только что стрескал миску пельменей со сметаной.
– Котик, я же не спорю, – протянула Софья Юрьевна, вплывая обратно в комнату.
Котик вплыл за ней, оставив дверь открытой. Каблуков и Олеся переглянулись в нерешительности, а потом Каблуков сделал шаг, и Олеся сделала шаг тоже. К двери они подоспели одновременно и, как бы это сказать, застряли в ней – несмотря на тот факт, что оба не были толстыми (только Померанцев мог считать, что у Олеси где-то есть что-то лишнее, в то время как у нее просто кое-чего не хватало – груди и роста).
– Вы можете хотя бы зайти по-человечески? – нахмурился Котик, и Олеся решила проявить благоразумие, хотя бы на этот раз. Она прыгнула вперед и, таким образом, все же победила Каблукова, после чего скромно отошла в сторонку, игнорируя то, что он пытался прожечь ее взглядом. Куда ему, жалкому тощему неудачнику, прожечь ее?! Она живет с Померанцевым, а это значит, практически горит в ежедневном адском пламени. Ей ли бояться каких-то придурков.
