Я подумала про Барри и наши с ним отношения. Да, я выбрала того, с кем не могло бы возникнуть никаких драматических переживаний, неожиданностей, вообще ничего такого, чего я не могла бы моментально уладить. Я не могла себе позволить по-честному кого-то полюбить. Нет, не могла, пока не встретила Адама, с которым каждый новый день не сулил ничего, кроме переживаний и неожиданностей.
— Мне все равно, нужна тебе моя любовь или нет, потому что быть с тобой и знать, что ты есть, — достаточно, чтобы я была счастлива. Адам, все, что я пытаюсь сказать, — ты любим. Я тебя люблю. Прошу тебя, не делай этого. Пожалуйста, не прыгай. Потому что я не могу без тебя.
Он, кажется, едва не плакал. Рядом с нами остановилась какая-то парочка, явно недовольная тем, что пропустила его речь: ту часть сценария, где Адам угрожает, что немедля бросится в реку.
Я была совершенно опустошена. Я открыла и выплеснула все, что было на душе. Теперь там свободно гулял ледяной ветер. Из самого сердца я излила все, что могла, чтобы его спасти. И оставалось только ждать, надеяться, молиться, что он не просто услышал, но прочувствовал все, что стояло за моими словами, и они дойдут до его сердца. Я не смогла спасти Саймона, я не могу, не имею права ошибиться сейчас, с Адамом.
— Посмотри на меня, — сказал он.
Нет, не могу. Я не хочу слышать, как он объяснит, почему должен уйти. Глаза застило от слез.
— Смотри, раз он говорит, — сказала какая-то женщина. И я посмотрела.
Адам улыбался, и это было странно. Что тут смешного, чего он вдруг развеселился? Те двое, что остановились понаблюдать за нами, тоже весело улыбались. Мне захотелось им крикнуть: «Вы не понимаете! Это вопрос жизни и смерти!»
— Где я стою? По какую сторону? — спросил он с улыбкой.
— Что? — Я недоумевающе глядела не на него, а почему-то на эту случайную парочку. — Не понимаю.
Это что, метафора? Что он имеет в виду? Почему он преспокойно усмехается, да еще с таким видом, будто с ним все в порядке и он вполне разумно мыслит, хоть я и знаю, что это не так? Я же помню, вот точно так же он стоял две недели назад, по ту сторону ограды, балансируя на краю, уже готовый прыгнуть. Я посмотрела на него и увидела — он твердо стоит на мосту, по эту сторону ограды, улыбается мне и ни одной секунды не собирается никуда прыгать!
— О черт, — выдавила я.
— Иди сюда, — рассмеялся он и протянул мне руки.
Я помотала головой и отвернулась, мысленно посылая ко всем чертям и своих сестер, и его, и самое себя. Я-то ему всю душу… нараспашку. Бежать, бежать отсюда.
— Я думала… эти дуры сказали. Вот ведь хрень… я решила, что ты… ну, маразм, конечно…
Он подошел ко мне, взял за руку и остановил, не давая уйти. Он был настолько выше, что ему приходилось заглядывать мне в лицо.
— Я сказал Марии, что у нас с ней ничего не получится.
Я обомлела.
— Что? Почему ты это сделал?
Он насмешливо прищурился.
— Потому что. Она, скажем так, сделала мне очень больно. Или, скажем точнее, предала меня. Но и я не был молодец. Я не заботился о ней в должной мере. Весь последний год я вел себя как мудак, за что и принес свои извинения. Она их приняла, сказала, что была чрезвычайно тронута тем, как я пытался ее вернуть: просто, говорит, до слез ее довел ностальгическими своими попытками. Ну и себя, признаться, тоже. Но я четко понял — мы не пара. Слишком много всего произошло, жизнь слишком сильно изменилась. Мы разошлись, обратно не вернуться. Я не хочу возвращаться назад.
Я поежилась, еще не отойдя от шока, и он прижал меня потеснее.
— Мария мне сказала: «Это из-за той девушки?» И я понял, что да, во многом именно так.
— Какой еще девушки? — спросила я.
Адам рассмеялся.
— Знаешь, это не смешно. Я вообще не понимаю, что происходит. Минуту назад я думала, ты собираешься прыгнуть вниз с моста из-за Марии. Теперь ты мне сообщаешь, что не собирался этого делать, потому что есть какая-то другая девушка, о которой ты никогда мне раньше не говорил. А я тебе все рассказывала, — всхлипнула я, прижавшись щекой к его груди, в ужасе от того, что сказала.
— Ты правда так думаешь? — тихо спросил он.
— Конечно, правда, — всхлипнула я. — Я бы так не сказала, если бы не думала. Но, Адам, ты пойми, пожалуйста, почему я тебе это говорю. Обстоятельства…
— Эта девушка — ты, — перебил он, и я умолкла. — Она говорила о тебе. Я понял, что не люблю Марию. Буду я жить или нет — Мария здесь ни при чем. Проблема была в том, что мне плохо. Самому с собой. А ты вернула мне меня. Помогла мне снова начать жить. И вопрос не в том, будешь ли ты со мной или нет, поднимусь я наверх или покончу с жизнью. Вопрос в том, доволен ли я самим собой. А все то, что я делал для Марии, было хорошо только потому, что я это делал вместе с тобой. С тобой мне было весело. Пускай все это я делал для нее, но по сути — с тобой и из-за тебя. Пока ты старалась вернуть мне любовь Марии, а заодно и любовь к жизни, я успел полюбить тебя. — Он взял мое лицо в свои ладони. Засмеялся, но несколько нервно. — Ты можешь больше не смотреть на меня с таким ужасом.
— Да, прости, — прошептала я.
— Когда я проснулся в то утро, а тебя не было, я решил, что ты передумала, — объяснил он.
— Нет, я…
— А потом, когда ты вернулась, то плакала в спальне, и я подумал, ты хочешь мне сказать, что жалеешь о том, что у нас было.
— Нет, я…
— Когда ты сказала про Саймона, все встало на свои места. Я понял, что все воспринял неверно. Я хотел сказать тебе об этом первый. Думал, тебе так будет проще.
— Ты идиот, — нежно сказала я, когда он наконец дал мне возможность вставить хоть слово.
Он улыбнулся.
— Целуйтесь, — скомандовала та незнакомая женщина.
— У меня есть условия, — заявила я.
Он слегка отстранился.
— Ты понимаешь, что тебе еще очень многое надо сделать. Я тебе помогла, чем могла, и дальше буду помогать, но я не психотерапевт, Адам, я не знаю, что делать… в некоторых ситуациях.
— Да, — он посерьезнел, — я пришел сюда именно для того, чтобы понять, что со мной. Я не тот, кто стоял здесь две недели назад, но я знаю, что самому мне до конца не справиться, мне действительно нужна помощь. Я знаю, что жизнь дала мне второй шанс благодаря тебе, и я намерен воспользоваться им по максимуму. Да, я превратил свою жизнь черт знает во что, но теперь я снова готов радоваться и наслаждаться ею. Так что я непременно пойду к специалисту. Больше я такого безобразия не допущу.
Мы закрыли глаза и поцеловались. Женщина и парочка радостно закричали, а потом развернулись и пошли по своим делам, оставив нас одних.
* * *
Адам снял свой роскошный пиджак и укутал мне плечи. Меня трясло, зубы выбивали мелкую дрожь, ноги совершенно заледенели.
