— Адам, — мягко спросила я, — а если бы ты прыгнул с моста, если бы это все же случилось, что стало бы с компанией?
— Если б я прыгнул, Кристина, то мне не пришлось бы волноваться обо всей этой гребаной лабуде, в этом-то все и дело, черт подери.
Он бросил на стол деньги, встал и вышел из ресторана.
* * *
Я сидела напротив отца в его офисе. Он как-то неопределенно смотрел на меня и молчал. Потом попросил:
— Ты бы не могла повторить еще раз?
— Что именно?
— Все.
— Папа, да я уже десять минут тебе это втолковываю!
— Да, именно так. Ты говоришь, говоришь — слишком длинно, слишком утомительно, мое внимание рассеивается. И, кстати, не могла бы ты заодно объяснить, почему у нас в саду валяются разбитые яйца?
Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и потерла переносицу, чтобы успокоиться.
— Это входит в его терапию.
— Но ты же не психотерапевт.
— Да, я знаю, — сердито кивнула я.
— Так почему же он не пойдет к настоящему специалисту?
— Я его просила, он не хочет.
Папа помолчал и наконец стал серьезен.
— Ты взяла на себя большую ответственность, Кристина.
— Да. Но, при всем уважении, я пришла сюда не для того, чтобы мне читали лекции о том, что я должна и чего не должна делать по отношению к тому, кому я пытаюсь помочь. Пожалуйста, давай вернемся к теме нашего разговора.
— Вот я и думаю — что же это за тема?
— Пап, перестань ее бесить, — предупредила его Бренда откуда-то из дальнего угла.
Я обернулась и увидела, что обе мои сестры, оказывается, незаметно проскользнули в комнату.
— В этой семье секретов нет? — сердито спросила я.
— Конечно нет, — подтвердила Адриана и уселась рядом с нами. Тут же подошла и Бренда.
— Кристина, дорогой мой ребенок, — начал папа, нежно взяв меня за руки. — Ты знаешь, что, когда я покину свою фирму и этот мир, я не оставлю тебя у кормила власти. Фирмы, не мира. — Он заглянул мне в глаза. — Я беспокоюсь о тебе. Ты всегда была из тех, кто думает, а мы с твоими сестрами — из тех, кто действует. Но в последнее время ты чрезвычайно много действуешь и совсем мало думаешь.
Я вздохнула.
— Папа, ты утерял нить. Мы говорим не обо мне. И я знаю, что мне не придется возглавить твою фирму.
— Она говорит о том суицидальном парне, — сказала Бренда, открыв пакетик с чипсами.
— Его зовут Адам, — отрезала я. — Будь немножко повежливее.
— О-хо-хо! — хором воскликнули все трое.
— Вы уже целовались? — спросил папа.
— Нет, — нахмурилась я. — Я помогаю ему вернуть его девушку. А еще мне надо уладить его проблемы с работой. Мне нужна ваша помощь, что тут непонятного, ребята? Вы можете мне помочь? Я не разбираюсь во всей этой законодательной тягомотине.
Все трое пожали плечами.
— Никакого от вас толку! — Я встала из-за стола. — А ведь есть люди, которые обращаются к своим родным за советом, и те, что характерно, им не отказывают.
— Это только в голливудских фильмах, — безапелляционно заявил папа. — Тебе надо поговорить об этом деле с юристом.
— Ты и есть юрист.
— Нет, тебе нужен другой.
— Такой типа неравнодушный? — рассмеялась Адриана.
— Я тоже неравнодушный, — усмехнулся папа. — Тебе нужен не такой занятой. Ладно. — Он встал, подошел к полке с папками и достал одну из них. — Значит, у него имел место форс-мажор. По закону от тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в который были внесены поправки в две тысячи шестом году, работник имеет право на краткосрочный оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам. В случае, если в связи с травмой или болезнью близкого родственника требуется присутствие вышеуказанного работника, ему предоставляется единовременный отпуск на три дня. Но не чаще чем раз в год. Или на пять дней — тогда не чаще чем раз в полтора года.
У меня упало сердце. Адам уже больше двух месяцев в отпуске. У него нет никаких законных оснований требовать вернуть ему работу.
— Если между твоим приятелем и его нанимателем возник какой-то спор по поводу форс-мажора, то можно обратиться к инциденту, изложенному вот в этой папке. — Он взял ее с полки и положил на стол. — Не говори, пожалуйста, что я ничем тебе не помогаю. Что касается завещания его деда, то здесь совета дать не могу, поскольку я его не видел. Достань мне копию, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти решение. Если это правильно.
— Что значит правильно? Конечно, правильно, — смущенно сказала я.
— На самом деле ей необходимо найти психотерапевта. — Папа смотрел на моих сестер.
— Она всегда может поговорить с нами, — сказала Бренда. — Не забывай об этом, Кристина.
— Да не мне — он говорит о психотерапевте для Адама.
— А как насчет твоего бывшего клиента, он вроде бы психотерапевт? — предложила Адриана. — Как его, Лео… не помню фамилию. Ну, сексуально помешанный.
— Лео Арнольд. Он вовсе не сексуально помешанный. — Я усмехнулась, понимая, что Адриана хочет меня развеселить.
— Какая досада.
— Он хотел бросить курить, и я дала ему несколько советов, вот и все. А еще я устроила его на работу, он мой клиент, так что проходить у него курс психотерапии было бы непрофессионально.
— А жить с клиентом в одной квартире — профессионально? — поинтересовался папа.
— Это совсем другое дело.
Признайся я, что Адам не является моим клиентом в прямом смысле слова, так они меня совсем с ума сведут.
— Ну, если Адам пойдет к твоему бывшему клиенту, ничего непрофессионального в этом не будет, — логично заметил папа.
— Адам не хочет идти к психотерапевту, — утомленно повторила я.
— Он не желает помочь себе сам, поэтому ты все делаешь за него. Вот что я тебе скажу: ты можешь помогать ему сколько угодно, но, пока он не научится сам о себе заботиться, все это будет без толку.
Мы все умолкли. Папа выдвинул на редкость весомый аргумент.
— Кстати, Барри считает, что ты спала с этим самым Лео и поэтому от него ушла. Он мне звонил вчера вечером, чтобы сказать об этом, — сообщила Адриана.
Я страшно разозлилась.
— А еще он сказал, что ты говоришь, будто Бренда не может похудеть после родов, потому что растолстела вовсе не из-за беременности, а из-за того, что жрет как лошадь, — добавила Адриана, поглядев на Бренду, облизывавшую пальцы после чипсов.
— Никогда такого не говорила, — протестующе замотала головой я.
— Ну, я бы не стала тебя осуждать, даже если бы и говорила.
