— Ну посмотри же, Мария, посмотри на зубы, на футбольную свечку! — призывал он, сжав от волнения кулаки.
— Так это еще и означает что-то? — удивилась я. Я-то думала, он просто так сыплет из пакетиков что ни попадя.
Он по-прежнему не сводил глаз с окна, но тем не менее ответил, правда, таким голосом, точно я была на другой планете и ему неохота тратить силы на пустые разъяснения:
— Мы только-только начали встречаться, и она пришла посмотреть, как я играю в футбол. Она сидела совсем близко, и мяч попал ей в лицо. Выбил ей передний зуб! Я купил ей молочный зуб и сосал ее чипсы, потому что ей было больно жевать.
Его затрясло, когда он рассказывал об этом, а Мария вдруг все поняла, всплеснула руками и принялась громко смеяться. Потом успокоилась и объяснила своим подружкам в чем суть. Адам ее, конечно, не слышал, но смеялся вместе с ней. Я к тому моменту утратила чувство юмора. Мне хотелось побыстрее попасть домой.
И тут Мария перестала улыбаться и сделала нечто замечательное — она расплакалась. Все шесть девушек тут же повскакали с мест и принялись обнимать, утешать и ободрять ее. Я посмотрела на Адама. На глазах у него тоже были слезы.
Я развернулась, чтобы уйти. Мне на самом деле было все равно, останется он там один или пойдет за мной. Скорее всего, он и вовсе не заметит, что меня нет.
— Эй, мисс Выручалочка, — ласково сказал он, удерживая меня на месте.
А потом поднял пять, и мы ударили по рукам. Он внимательно смотрел мне в глаза, и сердце мое бешено бухало в груди.
— Ты гений, ты об этом знаешь? — нежно спросил он.
— Ну, — я отвела глаза в сторону, — мы же ее пока не вернули.
Адам оглянулся на ресторан. Мария вытерла глаза салфеткой, посмотрела на пирог, покачала головой и рассмеялась.
Нет еще. Но мы почти сделали это.
Мне было и радостно, и в то же время грустно. Но обдумывать свои ощущения было некогда: Мария надела пальто и направилась к выходу.
— Черт, она что, тебя видела?
— Нет, не могла она меня видеть. — В голосе его зазвучала легкая паника.
Мы быстро двинулись прочь и, отойдя на безопасное расстояние, обернулись, чтобы посмотреть, что она делает.
— Сигарету вроде достала, — сказала я.
— Она не курит, — ответил Адам.
Мы наблюдали за Марией, и через некоторое время у нее в руке засветился экран телефона. Тут же зазвонил мобильный Адама. Он немедленно приглушил звук, но жадно глядел на него.
— Не отвечай.
— Почему?
— Потому что тогда она еще сильнее захочет тебя услышать. Нужно, чтобы она изнывала от тоски и желания. И потом, ты все еще злишься на нее, я это чувствую. Ты скажешь ей что-нибудь не то и все испортишь.
— Как Барри?
Я отвернулась от него.
— Ты хочешь, чтобы он попытался тебя вернуть? — помолчав, спросил он.
Я грустно улыбнулась. Мы не часто говорили о Барри и ни разу не говорили о нем всерьез.
— Он никогда не пытался. Я бы не вернулась, но было бы неплохо, если бы он хоть попробовал. Он никогда ничего по-настоящему не хотел. Даже меня. Я понимаю, звучит глупо, учитывая, что это я от него ушла.
— Может, он пытается по-своему. Сообщения эти его. Телефонные звонки…
— Сегодня утром он сказал нашей общей подруге, у которой мы встречали прошлый Новый год, что я терпеть не могу к ней ездить, потому что она ужасно готовит и ее ужасные дети достали меня своими песнями, стихами и плясками. Она написала мне, что очень расстроена и обижена. И больше не желает видеть меня в числе своих гостей.
— Ладно, он не пытается вернуть тебя обратно.
— Нет. Он озлоблен. Его аж скручивает от ярости. Думаю, он и не помышляет о воссоединении.
— Скажи этой вашей подруге, что он врет.
Я подняла на него глаза.
— А, так он не врет. Значит, правда и то, что ты писаешь в ванной?
Слава богу, там было темно, и он не видел, как я покраснела.
— Ну, не все, что он говорит, правда.
— Но это — правда! — поддразнивал он.
— Слушай, меня укусил комар. Очень больно, и я пошла в ванную, а Барри приперся туда, чтобы… ну, ты понял. А я писала…
— Ах, ты писала на укушенное место?! — Он расхохотался.
— Да тише ты. — Я дернула его за рукав. — Главное, это все равно не помогло, вот что обидно, — добавила я, и мы оба рассмеялись.
Его телефон просигналил, что пришло сообщение.
— Супер, — сказала я. — Дай-ка я послушаю.
— Адам, это я. — Голос у нее был мягкий, нежный, и все было ясно, можно дальше не слушать, но я все-таки дослушала до конца. — Я получила твой пирог. — Она рассмеялась. — Ничего кошмарнее в жизни своей не видела. И я вспомнила то наше свидание. Мы тогда первый раз поцеловались, и этот зуб болтался у нас во рту… Спасибо тебе. Ты сумасшедший. — Она опять рассмеялась. — Я скучала по тебе такому, и мне кажется, ты вернулся. Прости, что я тебя обидела. Мне было так… так одиноко, и я волновалась. Я не знала, что делать. А Шон, он был рядом, и ему было не все равно, и о тебе он тоже беспокоился, честно. Ты не должен его ненавидеть. В общем, спасибо. Я звоню, чтобы тебя поблагодарить. Мне нужно с тобой увидеться, позвони мне, ладно?
Адам широко ухмылялся.
Потом схватил меня в охапку и подбросил так высоко вверх, что я расхохоталась на всю улицу. В пустом морозном воздухе мой смех долетел до Марии, которая все еще стояла на крыльце ресторана. Но беспокоиться не о чем: она подумает, что это парочка влюбленных, укрывшихся под покровом ночи, радуются тому, что они вместе.
Глава XVI
Как организовать и упростить свою жизнь
Возвращаясь домой, мы увидели, что у Амелии в магазине еще горит свет. Было десять вечера.
— Странно, — сказала я. — Вот что, ты иди домой, — я протянула ему ключи от квартиры, — и держись подальше от колющих и режущих предметов, а также от электроприборов. А я проверю, все ли у нее в порядке.
Он закатил глаза и помотал головой.
— Нет уж, я с тобой.
Амелия открыла дверь, как только мы подошли, будто стояла там и ждала нас. Лицо у нее было сосредоточенное, словно она срочно должна решить какую-то проблему. Я огляделась. На столе — вино, сыр и крекеры, под столом — пять пустых бутылок. Книжные полки сдвинуты к стенкам, на их месте стулья. Человек десять слушали какую-то женщину, восседавшую на подиуме. У нее были длинные роскошные волосы, седые, но блестящие, и облегающее черное платье с низким декольте.
Элейн, которая, конечно, тоже была тут, обернулась и радостно нам помахала, а потом снова вперила глаза в чтицу.
