— Оскар, у вас все отлично получится, — убедительно продолжала я. — Давайте, глубокий вдох, и расслабляемся.
Я настолько погрузилась в беседу с Оскаром, что вполне бездумно ехала себе и ехала по проселочной дороге, окруженной зелеными полями. Никогда раньше здесь не бывала. Всякий раз, как мы подъезжали к развилке, Алисия либо Адам кричали, куда свернуть. В итоге Оскар одолел аж четыре остановки и был в полном восторге. Он повесил трубку и, судя по всему, пошел домой приплясывая. И тут зазвонил мобильный Адама, который он оставил на переднем сиденье. На экране высветилось «Мария». Я покосилась назад — он ничего не заметил. Тогда я ответила, но на сей раз громкую связь включать не стала.
— О, здрасте. — Она сразу меня узнала. — Это снова вы.
— Привет. — Я не хотела называть ее по имени, чтобы Адам не выхватил у меня телефон.
— Вы теперь у него работаете в службе передачи сообщений? — Это была типа шутка, но Мария не смогла скрыть свое раздражение.
Я весело рассмеялась, сделав вид, будто ничего не заметила.
— Ну да, похоже на то. Чем могу помочь?
— Чем вы можете помочь мне? Да я бы хотела поговорить с Адамом. — Она сказала это резко, отрывисто и сухо.
— Простите, но сейчас не получится. — Я говорила как можно дружелюбнее, чтобы не давать ей повода озлиться. — Может, что-нибудь передать?
— А он получил мое сообщение вчера утром?
— Конечно. Я все сразу же передала.
— Почему же он мне не перезвонил?
Мы приближались к очередной развилке.
— Налево, — вдруг завопил Адам, оборвав болтовню с Алисией.
— Направо! — еще громче завопила она.
— Езжайте налево! — громогласно прорычал Адам.
Алисия захохотала, и они принялись перекрикивать друг дружку изо всех сил. Адам зажал ей рот, и она визжала и хрюкала. Потом он взвыл, потому что она прикусила ему палец. В машине стоял невообразимый гам, я почти не слышала, что говорит Мария.
— После всего, что он узнал, не стоит винить его за то, что он не перезвонил, — тихо сказала я. В моих словах не было ни осуждения, ни нравоучения, простая констатация, призванная все же поставить Марию на место.
— Вы правы. Да. Это он там рядом с вами?
— Да.
— Налево! — Адам снова зажал Алисии рот, чтобы она не могла выкрикивать команды. Ребенок уже просто стонал от смеха.
— Больше не кусайся, — нарочито грозно велел он и тут же отдернул руку, как от боли. — О! О боже! Она отгрызла мне палец!
Алисия стала рычать и гавкать, задыхаясь от хохота.
— Я скажу, что вы звонили. Он сейчас немного занят, как вы слышите.
— Э-э, ну ладно.
— А как ему с вами связаться? Вы будете дома или на работе?
— Я буду на работе до вечера. Но это ведь без разницы, пусть звонит на мобильный. Скажите, а он на меня еще… сердится? Глупый вопрос, понятно, что да. Я бы на его месте… Хотя он никогда… ну, ну вы понимаете…
Я почти ее не слышала, потому что два ненормальных сзади устроили что-то уже совершенно невообразимое.
— Кто звонил? — спросил Адам, когда я отключилась.
— Мария.
— Мария?! Почему она звонила на ваш телефон? — Он перестал хохотать и сел прямо.
— Это был ваш телефон. Никаких секретов, забыли?
— А почему вы мне не дали поговорить с ней?
— Потому что тогда вы перестали бы смеяться, а ей полезно узнать, что вы развлекаетесь по полной.
Адам призадумался и кивнул.
— Но все-таки я хочу, чтобы она знала: я по ней скучаю.
— Поверьте, Адам, ей приятнее убедиться, что вы смеетесь, а не плачете. Если вы будете несчастненьким, она решит, что правильно сделала, когда ушла к Шону.
— Ладно. — Он замолчал, и я подумала, что он снова погрузился в прострацию.
Я посмотрела, как там Алисия. Она перебирала пальцами по стеклу, приговаривая: «Топ-топ-топ».
— Слушайте, у меня есть идея, — вдруг сообщил он.
Ну и ну, это самая жизнеутверждающая фраза, какую я от него слышала.
— Отлично, — обрадовалась я и тут же дала по тормозам: впереди две машины перекрыли дорогу.
Здесь и для одной-то места едва хватало, а эти умудрились встать бок о бок, почти касаясь друг друга дверцами. Одна к нам передом, другая задом. У обеих тонированные стекла. Когда я сообразила, что надо спешно уматывать, дверь одной из машин открылась и оттуда вылез устрашающего вида тип в черной кожаной куртке. Высокий, здоровенный и мрачный — наше появление его, похоже, не слишком обрадовало. Равно как и троих других, на заднем сиденье, так плотно прижатых плечом к широкому плечу, что им с трудом удалось обернуться. Удалось, однако, и они хмуро на нас уставились. Мужики из другой машины вопросительно посмотрели на них, и те замотали головами, довольно нервно, надо сказать.
— Э-э, Адам, — позвала я.
Адам меня не слышал, он живо обсуждал с Алисией, сколько раз в день можно сказать «пук-пук».
— Адам! — настойчиво повторила я, и он посмотрел на меня.
А потом увидел типа в черной куртке, с хоккейной клюшкой в руке.
— Назад, — быстро сказал он. — Кристина, сдавай задом, скорее.
— Нет! Налево, — засмеялась Алисия. Она считала, что веселая игра продолжается.
— Кристина!
— Я пытаюсь!
Сцепление яростно заскрежетало. От страха я выжала не ту педаль.
— Кристина! — заорал Адам.
Чувак с клюшкой подошел совсем близко и внимательно изучил объявление о продаже у меня на лобовом стекле. Потом посмотрел мне прямо в глаза и занес клюшку для удара. Я нажала на газ и так резко рванула задним ходом, что Адама с силой отбросило на сиденье. Чувака это не остановило, он бросился за нами, потрясая своей чертовой клюшкой. Я ехала как можно быстрее, глядя в зеркало заднего вида. Когда мы направлялись сюда, спокойно и неторопливо, я и не заметила, сколько здесь колдобин.
— Черт, вон еще вышли, — сказал Адам, и я посмотрела вперед. Да, трое широкоплечих тоже вылезли из машины. — За дорогой следи! — взвыл Адам.
— Да ййее… — чуть не выругалась я, но вспомнила про Алисию. — Пис! Пук-пук-пук, — яростно повторяла я.
Алисия захихикала и подхватила:
— Пук-пук-пук!
— Езжай как можно быстрее, — велел он.
— Не могу, дорога виляет. — Я с трудом увернулась от встречи с кустом.
— Вижу. Сосредоточься и жми изо всех сил.
— Они за нами едут?
Он не ответил.
— Едут? — Какого черта он молчит, мне надо это знать. Я на секунду оторвалась от зеркала заднего вида и посмотрела в лобовое стекло. К нам быстро приближалась машина с тонированными стеклами. — О господи!
