— Судя по тому, как ты трудишься, я вижу, что ты
чувствуешь то же самое, — продолжала она. — Ведь ты улыбаешься, когда
работаешь.
Женщина делила людей на тех, кто радуется жизни, и тех, кто
вечно жалуется. Последние полагали, что смысл жизни заключается в проклятии,
посланном Адаму Богом:
"Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от
нее во все дни жизни твоей». Они не получали радости от своего труда и скучали
в священные дни, когда надо отдыхать. Они твердили слова Господа, как
оправдание своей бессмысленной жизни, забывая, что Он также сказал Моисею: «И
даст тебе Господь изобилие на земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе».
— Да, я помню эту женщину. Она была права — я любил
свою работу в мастерской. Каждый стол, каждый стул, сделанный своими руками,
помогал мне понимать и любить жизнь. Она поведала мне о том, что разговаривает
с хлебом, когда печет его, и я с удивлением обнаружил, что столы и стулья могут
отвечать, ведь я вкладываю в них всю душу, а взамен получаю мудрость.
— Если бы ты не был плотником, то не смог бы вкладывать
душу в предметы, притворяться говорящим вороном и понимать, что ты лучше и
умнее, чем сам думаешь, — был ответ. — Как раз в мастерской ты и
осознал: благословенно все, что окружает тебя.
— Мне всегда нравилось воображать, что я разговариваю
со столами и стульями, которые я мастерил, — только и всего. Женщина была
права: разговаривая с ними, я обычно открывал для себя то, что никогда раньше
не приходило мне в голову. Но, когда я стал понимать, что могу служить Богу своим
трудом, явился ангел, и вот… ну, ты знаешь, чем все закончилось.
— Ангел явился, потому что ты был готов, — ответил
ворон.
— Я был хорошим плотником.
— Это лишь часть твоего урока. Когда человек идет
дорогой своей судьбы, ему не раз приходится менять направление. Порой внешние
обстоятельства оказываются сильнее, и ему приходится уступать. Все это — часть
урока. Илия внимательно слушал, что говорит его душа. — Но нельзя забывать
о своей мечте. Даже если порой ты уверен, что другие люди и весь мир сильнее
тебя. Секрет такой: не сдаваться. — Я никогда не думал быть
пророком, — сказал Илия.
— Ты думал. Но был уверен, что это невозможно. Или что
это опасно. Или немыслимо. Илия поднялся. — Зачем ты говоришь мне то, чего
я не хочу слышать? — воскликнул он.
Движение спугнуло ворона, и он улетел.
Утром ворон прилетел снова. Вместо того чтобы разговаривать
с ним, Илия стал наблюдать: птице всегда удавалось найти себе какое-нибудь
пропитание и принести Илие остатки еды.
Между ними завязалась своеобразная дружба. Илия учился у
птицы. Наблюдая за вороном, он узнал, как можно раздобыть пищу в пустыне, и
понял, что сможет прожить еще несколько дней, если будет делать то же самое.
Когда ворон начинал кружить в воздухе, Илия уже знал, что там добыча. Он бежал
туда и старался схватить ее. Сначала зверьки убегали от него, но со временем
Илия научился их ловить. Он пользовался веткой как копьем, рыл ямы-ловушки и
прикрывал их тонким слоем сучьев и песка. Когда добыча попадала в западню, Илия
делился ею с вороном, а часть откладывал для приманки.
Но одиночество угнетало его, и он снова решил вообразить,
что разговаривает с птицей. — Кто ты? — спросил ворон. — Я —
человек, который обрел покой, — ответил Илия. — Я могу жить в
пустыне, сам заботиться о своем существовании и созерцать вечную красоту
творения Бога. Я узнал, что моя душа лучше, чем я думал. Они продолжали
охотиться вместе еще один лунный месяц. И вот как-то ночью, когда Илию охватила
грусть, он решил снова спросить себя:
— Кто ты?
— Не знаю.
Еще одна луна умерла и вновь родилась на небе. Илия
чувствовал, что его тело окрепло, а разум прояснился. В ту ночь он обратился к
ворону, сидевшему, как всегда, на своей ветке, и ответил на вопрос, заданный
несколькими днями раньше:
— Я — пророк. Я видел ангела, когда трудился в мастерской,
и у меня нет сомнений в том, на что я способен, даже если все люди в мире
скажут мне, что это не так. Из-за меня начали убивать пророков в моей стране,
ведь я пошел против возлюбленной царя. Сейчас я в пустыне, а раньше был в
мастерской, ибо сказала мне моя душа, что человек должен пройти через разные
испытания, прежде чем сможет исполнить свое предназначение.
— Да, теперь ты знаешь, кто ты, — заметил ворон. В
ту ночь, когда Илия вернулся с охоты, он захотел выпить немного воды и вдруг
увидел, что река Хораф высохла. Но он чувствовал такую усталость, что решил
лечь спать. Во сне к нему явился ангел-хранитель, — Илия давно уже не
видел его.
— Ангел Господень говорил с твоей душой, — сказал
ангел-хранитель. — И велел:
"Пойди отсюда, и обратись на восток, и скройся у потока
Хорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел
кормить тебя и там». — Услышала моя душа, — сказал Илия во
сне. — Тогда очнись, ибо ангел Господень велит мне удалиться и хочет
говорить с тобой сам. Илия испугался и тут же вскочил. Что случилось? Стояла
ночь, но все вокруг наполнилось светом, и явился ангел Господень.
— Что привело тебя сюда? — спросил ангел.
— Ты привел меня сюда.
— Нет, тебя заставили бежать Иезавель и ее воины.
Никогда не забывай об этом, ибо твое предназначение — защищать Господа Бога
твоего.
— Я пророк… Вот ты стоишь предо мною, и я слышу твой
голос, — сказал Илия. — Много раз отклонялся я от пути, и так
поступают все. Но я готов идти в Самарию и уничтожить Иезавель.
— Ты нашел свой путь, но не сможешь ничего разрушить,
пока не научишься строить заново. Повелеваю тебе:
"Встань, и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там;
Я повелел там женщине-вдове кормить тебя». На следующее утро
Илия стал искать ворона, чтобы проститься с ним. Впервые с тех пор, как он
пришел на берег Хорафа, ворон не прилетел.
Илия был в пути несколько дней, пока не оказался в долине,
где находился город Сарепта, именуемый жителями Акбар. Когда его силы были на
исходе, он увидел женщину, одетую в черное; она собирала дрова. В долине росли
мелкие кустарники, поэтому ей приходилось довольствоваться лишь небольшими
сухими ветками.
— Кто ты? — спросил он.
Женщина взглянула на чужеземца, не сразу поняв, что он
говорит.
— Принеси мне кувшин воды, — сказал Илия. —
Принеси также немного хлеба.
