— У тебя есть доказательства, что Умурзаков и Омаров были заговорщиками?
— Доказательства будут, — твердо произнес Шухарбаев, отлично знавший, что нет ничего проще, чем составить убедительные документы.
— А вот мне докладывали, — сказал Султанбаев, — что ты с ними в последнее время плотно общался. Принимал их у себя, сам в гости наведывался.
Это был момент, о котором на Украине говорят: или пан, или пропал.
— Совершенно верно, — подтвердил Шухарбаев.
Он хоть и сидел, но вытянулся так, словно встал по стойке «смирно». Султанбаев упал грудью на стол, сверля его взглядом.
— И что же Председателя Комитета Безопасности связывало с изменниками родины?
— Мне поступали сигналы, господин президент. Тревожные, но не подтвержденные. Я хотел лично разобраться. Провоцировал этих двоих, однажды даже намекнул, что недоволен вами.
Султанбаев откинулся назад так резко, что кресло под ним жалобно пискнуло.
— Недоволен, значит?
Прежде чем продолжить, Шухарбаев натужно проглотил слюну.
— Это была уловка. Я хотел, чтобы заговорщики поверили мне и предложили мне присоединиться к ним.
— И они поверили?
— Нет, господин президент. Я не сумел солгать достаточно убедительно. Все в этой стране знают, что я предан вам, как собака.
— Допустим. — Султанбаев снова подался вперед. — Но если ты подозревал Омарова и Умурзакова, то почему не пришел ко мне? Почему не доложил?
— Виноват, — Шухарбаев потупился. — Наверное, стар стал. Поверил этим негодяям, не раскусил их сразу.
— А потом? Когда раскусил?
— И тут виноват, господин президент. Хотел накрыть этих пауков и предстать перед вами победителем. Ну, чтобы вы оценили меня по достоинству.
Султанбаев брезгливо выпятил губы.
— Из-за тебя могли пострадать люди! Невинные люди! Не говоря уже…
Он осекся. Правитель не должен показывать, что ему тоже бывает трудно и страшно. Пусть никто никогда не узнает, какие черные дни пережил президент Казахстана. Это уже в прошлом. Как и прочие трудности, которые довелось ему пережить за годы правления.
— Кто дал тебе право рисковать чужими жизнями? — сурово произнес он.
Закашлявшись так, что слезы удушья выступили у него на глазах, Шухарбаев выдавил из себя:
— Готов подать в отставку.
Султанбаев устало махнул на него рукой:
— Работай пока. И моли Аллаха, чтобы СМИ не распустили сплетни о том, как мы едва не подверглись атаке террористов.
— Будьте спокойны, господин президент. Они у меня вот где.
Председатель Комитета сжал сухонький старческий кулачок. Султанбаев снова отмахнулся.
— Ступай… Стой! А бактериологическое оружие? Оно найдено?
Это был еще один критический момент, когда Шухарбаев почувствовал себя подвешенным над пропастью.
— Да, — соврал он голосом таким хриплым, словно сорвал его, болея за любимую футбольную команду «Кайрат». — Контейнеры взорваны, господин президент.
— Это не опасно? — встревожился Султанбаев.
— Нет, господин президент. Взрыв был произведен в заброшенном шахтном стволе под Карагандой. Ствол сровняли с землей.
— И больше ничего нам не угрожает?
Под местоимением «нам» Султанбаев подразумевал в первую очередь самого себя, как это всегда было свойственно восточным властителям.
— Ничего.
Шухарбаев заставил себя улыбнуться.
— Иди, — кивнул Султанбаев. — Стой!
Председатель КНБ опять вздрогнул и обернулся.
— Что с этим москвичом… — Морщась, Султанбаев потер палец о палец. — Как его?
— Вы про Белова?
— Да, про Белова.
— Он нам больше не нужен, — сказал Шухарбаев. — Пусть уезжает.
— Я тоже так думаю, — решил Султанбаев. — Вообще не понимаю, зачем его прислали? Он хоть сделал что-нибудь полезное?
— Нет, господин президент. Даже столько не сделал.
Был показан кончик мизинца. Взглянув на него, Султанбаев нахохлился.
— Сегодня же отправлю его восвояси.
— Это правильно, — поддакнул Шухарбаев.
Султанбаев нахохлился еще сильнее.
— Сам знаю, что правильно, — пробурчал он. — Почему ты еще здесь? Я ведь сказал тебе уйти.
Не возразив, не сказав ни единого слова в свою защиту, Шухарбаев засеменил к двери. В другой раз он обиделся бы на такое обращение, но не сегодня. У него было такое ощущение, что он выбрался живым из клетки с голодным тигром. И все благодаря уму, воле и хорошо подвешенному языку. Покинувшему дворец Шухарбаеву казалось, что он заново родился. Поистине, для того, чтобы испытать облегчение, нужно всего лишь походить с мешком риса на закорках. Сбросишь ношу, и становится так легко!
VIII
Белов покачал головой.
— Не верю, — произнес он.
— Чему ты не веришь? — спросил Мухамбеков.
Вызвав Белова в свой кабинет, он всячески давал понять, что ужасно занят: перекладывал с места на место какие-то бумаги, рылся в стаканчике с канцелярскими принадлежностями, выдвигал и задвигал ящики письменного стола. Смотреть на визитера ему не хотелось. Хотелось поскорее избавиться от него, как от надоедливого голоса совести.
— Не верю, что контейнеры были уничтожены этим утром, да еще в Карагандинской области, — сказал Белов. — Вы только вдумайтесь: с какой стати такая невиданная оперативность? Разве могли комитетчики так быстро отыскать заброшенную шахту, заложить туда контейнеры, взрывчатку? И почему не была проведена экспертиза? И где расчеты, подтверждающие, что «Кровь Сатаны» не просочится на поверхность или в воду? Херня это, извините за выражение. Липа.
— А вот я верю, — заявил Мухамбеков. — Нет у меня оснований сомневаться. Короче говоря, дело велено закрыть. Точка.
— Не понимаю, — тихо проговорил Белов.
— То он не верит, то не понимает!.. Что именно тебе не ясно?
— Мне не ясно, как можно закрыть это дело, когда они уже почти в наших руках.
— Кто они ? — спросил Мухамбеков, закуривая.
Как и в прошлый раз, курить гостю он не предложил. Но Белову было не до этого. Курильщик со стажем, он думал сейчас вовсе не о том, как бы отравиться никотином.
— Я уверен, что над теми двумя генералами стоял еще кто-то, — сказал он.
— Почему? — Мухамбеков прищурил один глаз, жадно посасывая сигарету.
— Я ознакомился с секретными делами на Омарова и Умурзакова, Касим Нурмухамбекович. Умными их не назовешь. Инициативными — тоже. Они бы не додумались и, главное, не осмелились бы затеять такое грандиозное преступление. Кто-то ими управлял.
