— Во время нашей единственной встречи, о повелитель, я
мог сказать вам «нет», ибо отстаивал интересы моего отца, а они всегда были для
меня неизмеримо важнее всего остального в этом мире. Теперь же я готов склониться
перед вашей волей. Если вы считаете, что деньги, инвестированные в мой труд,
погибли, я исполню ваше требование. Вернусь домой и займусь наследством. Если
нужно будет отринуть мечту всей моей жизни ради того, чтобы исполнить закон
племени, я сделаю это.
Он произнес эти слова недрогнувшим голосом, ибо не мог
выказать слабость перед человеком, уважающим силу, и неожиданно услышал:
— Да я не прошу тебя вернуться сюда. Если тебя
повысили, то лишь потому, что поняли — ты можешь создать и зарегистрировать собственную
торговую марку. Этого я от тебя и хочу.
— Правильно ли я понял? Создать мою собственную марку?
— Я замечаю, что в нашей стране с каждым днем все
больше новых компаний, торгующих предметами роскоши. И они знают, что делают:
наши женщины постепенно меняют не только стиль одежды, но и образ жизни. Мода
наносит по нашей религии удар пострашнее, чем все иностранные инвесторы вместе
взятые. Я беседовал с людьми сведущими и понимающими, ибо сам я — всего лишь
старый бедуин, который, впервые увидев автомобиль, не понял, куда впрягают
верблюда.
Мне бы хотелось, чтобы чужеземцы читали наши стихи, слушали
нашу музыку и песни, видели танцы, пришедшие к нам из глубины веков через
многие и многие поколения наших предков. Но судя по всему, надежды на это мало,
и никому это не интересно. Есть лишь один путь к тому, чтобы заставить их
уважать наши обычаи и веру. И путь этот лежит именно через ту сферу, где
подвизаешься ты. Если они по нашей манере одеваться поймут, кто мы такие, то
постепенно уразумеют и все остальное.
На следующий день Хамид встретился с группой инвесторов из
разных стран. Они предложили предоставить в полное его распоряжение
фантастическую сумму и назвали срок возврата ссуды. Спросили, принимает ли он
этот вызов, готов ли он к нему.
Хамид, попросив дать ему время на раздумье, отправился на
могилу отца и весь остаток дня провел там за молитвой. Вечером бродил по
пустыне под пронизывающим до костей ветром, а потом вернулся в отель, где
остановились инвесторы.
«Блажен тот, кто сумел дать своим детям крылья и
корни», — гласит арабская пословица.
Ему нужны были корни: есть в мире место, где мы рождаемся,
учимся говорить, узнаем, как справлялись наши предки со своими проблемами. И
приходит минута, когда начинаем осознавать свою ответственность за это место.
Ему нужны были крылья: они возносят нас к бескрайним
просторам воображения, ведут нас к нашим мечтам, увлекают в неизведанные дали.
Крылья позволяют нам постичь корни наших ближних и многому научиться у них.
Он испросил вдохновения у Всевышнего и принялся молиться.
Через два часа ему припомнился некогда слышанный им разговор отца с одним из
друзей, часто захаживавшим в его лавку:
«— Сегодня утром сын попросил у меня денег, чтобы
купить барашка. Должен ли я помочь ему?
— Это не к спеху. Выжди неделю, прежде чем дать ответ.
— Но если я в состоянии дать ему денег сейчас, зачем
ждать неделю? Какая разница?
— Разница большая. По собственному опыту знаю, что
истинную ценность люди находят лишь в том, насчет чего мучились сомнениями —
получится ли?»
И он принял предложение инвесторов, но заставил их ждать
целую неделю. Ему нужны были люди, которые занялись бы этими деньгами и
вкладывали их туда, куда он скажет. Ему нужны были служащие и сотрудники —
желательно односельчане. Ему нужно было еще год с лишним оставаться на прежней
должности, чтобы приобрести недостающие знания.
Вот и все.
«Все начинается с красителей».
Нет, это не совсем так. Все начинается с того, что компании,
изучающие тенденции рынка, замечают, что определенная категория населения
предпочитает одни товары другим — и это на первый взгляд никак не связано с
модой. Особые лаборатории (по-французски они называются «cabinets de tendence»,
по-английски — «trend adapters») проводят исследования, устраивая опросы
потребителей, отслеживая спрос на те или иные образцы, но главным образом —
тщательно наблюдая за 20-30-летними посетителями бутиков, а то и просто за
прохожими того же возраста, примечая, как они одеваются и читая все, что те
пишут в своих блогах. Они никогда не смотрят на витрины даже самых прославленных
фирм: все, что выставлено там, уже дошло до массового потребителя и, значит,
обречено на смерть.
И гениальные исследователи тенденций рынка хотят досконально
знать: что заботит потребителя, что пробуждает в нем интерес или любопытство?
Юноши и девушки, у которых нет денег на товары класса люкс, вынуждены
изобретать свой стиль одежды. А поскольку они днюют и ночуют в интернете, то
делятся своими открытиями с другими, и очень часто это превращается в подобие
вируса, заражающего все сообщество. Дети влияют на отцов и в политике, и в том,
какие книги читать и какую музыку слушать, а не наоборот, как полагают
неискушенные. Отцы же воздействуют на детей в том, что именуется «системой
ценностей». Подростки, которые уже в силу своего возраста — бунтари и
мятежники, несмотря на это считают семью чем-то прочным и верным. Они могут
одеваться крайне экстравагантно, могут упиваться певцами, которые дико завывают
и ломают на эстраде свои гитары, — но на этом всё: решимости пойти дальше
и устроить настоящую революцию нравов и обычаев у них нет.
Исследования трендов показывают, что общество движется к
более консервативному стилю, удаляясь от угрозы, которую представляли
суфражистки, как называли в начале XX века тех, кто боролся за право женщин
голосовать, или длинноволосые и неопрятные хиппи — безумцы, которые однажды
сочли, будто мир во всем мире и свободная любовь возможны.
В 1960-х мир, вовлеченный в кровопролития постколониальных
войн, смертельно напуганный угрозой атомной войны и в то же время пребывавший в
полнейшем экономическом процветании, отчаянно и безуспешно искал хоть немного
радости. И в точности так же, как Кристиан Диор понял, что надежда на изобилие
кроется в пышности, стилисты нашли комбинацию цветов, призванную поднять дух
всего общества. Они сочли, что сочетание красного с лиловым может одновременно
и успокоить, и разбередить.
Сорок лет спустя все переменилось радикально: мир боялся уже
не термоядерной, а экологической катастрофы, и модельеры стали выбирать
природные, естественные тона — морской воды, песка, зелени, цветов. Между двумя
этими эпохами возникали и исчезали разнообразные тенденции — психоделическая,
футуристическая, аристократическая, ностальгическая.
