Мейсон кивнул и молча пошел по дорожке.
– Послушайте, – запротестовал Лунк. – Вы не должны заходить
внутрь.
– Я только удостоверюсь, что Франклин Шор все еще там.
– Постарайтесь его не разбудить.
– Конечно, – заверил Мейсон садовника. – Цветы доставят в
больницу с минуты на минуту, и миссис Шор может позвонить вам в самое ближайшее
время. Когда будете с ней разговаривать, подумайте, как сообщить ей, что у вас
имеется для нее послание, не раскрывая его сути.
– Но почему я не могу ей все прямо сказать по телефону?
– Потому что Франклин Шор проснется от звонка и услышит, о
чем вы говорите.
– Может, и не проснется. Аппарат стоит рядом с моей
кроватью. Я приглушу звук подушкой.
– Прекрасная идея, – одобрил Мейсон, приближаясь к
маленькому бунгало. – Кстати, вы можете сообщить ей, что видели меня и что ей
следует со мной связаться. Оставьте ей мой номер телефона.
– Хорошо. Это, наверное, сработает. Какой у вас номер?
– Я зайду и напишу его для вас, – пообещал Мейсон.
– Только не создавайте шума, – предупредил Лунк.
– Не беспокойтесь.
– А может, напишете его здесь?
– Это неудобно.
– Ладно, заходите. Только помните: никакого шума.
Лунк на цыпочках поднялся на две ступеньки деревянного
крыльца, вставил ключ в замок, бесшумно открыл дверь и щелкнул выключателем.
Взору Мейсона предстала небольшая комнатка, обставленная дешевой мебелью. Все
указывало на то, что здесь живет одинокий мужчина. Внутри оказалось даже
прохладнее, чем на улице. Дом был хрупким строением, и сырость легко проникала
сквозь стены. Воздух был затхлым, ощущался застарелый запах табачного дыма, в
пепельнице лежал сигарный окурок.
Мейсон нагнулся над ним.
– Его? – спросил он у Лунка.
– Да, – кивнул садовник. – Дорогая, наверное. Хорошо пахла,
когда он курил. Я сам курю трубку и сигареты.
Мейсон продолжал рассматривать маленький столик с
пепельницей. Рядом с ней оказалась визитка с отпечатанными типографским
способом именем и фамилией Джордж Алберт, под которыми мужским почерком было
написано:
«Заходил насчет котенка. Звонил, но никто не открыл.
Надеюсь, что все в порядке. Знал, что Хелен волнуется».
Лунк зажег газовый обогреватель.
– Неплохое местечко, – тихим голосом заметил Мейсон.
– Угу, – согласился Лунк. – Вон там – моя спальня. Вторая
расположена за ней. Между ними – туалет.
– Вам, наверное, стоит закрыть двери между двумя спальнями,
чтобы Франклин не услышал телефонного звонка, – предложил Мейсон.
– Прекрасная идея. Мне кажется, что дверь из комнаты Шора
оставалась открыта. Свою я закрыл, когда уходил.
Садовник на цыпочках отправился к себе в спальню, Мейсон
последовал за ним.
Спальня оказалась маленькой квадратной комнаткой с дешевым
комодом, столиком, стулом с прямой спинкой и односпальной железной кроватью с
тонким матрацем и прогнувшимися пружинами.
Свет просачивался из гостиной. Мейсон увидел, что дверь в
туалет открыта, кровать не убрана, а в центре, во впадине на грязной и мятой
простыне спит, свернувшись клубочком, котенок.
Ящики комода были выдвинуты наружу, их содержимое выброшено
на пол, дверца шкафа распахнута, а одежда кучей валялась на полу.
Лунк застыл на полпути между дверью из гостиной и кроватью и
с удивлением огляделся вокруг.
– Черт побери! – выругался он.
Мейсон прошел мимо садовника через открытую дверь в туалет,
а оттуда во вторую спальню.
Она оказалась пуста.
Вторая спальня была еще меньше первой. Окно у дальней стены,
выходившее на узкую улочку, было широко открыто. Грязные кружевные занавески
шевелил ночной ветерок. Покрывало на кровати оказалось откинутым в сторону,
чистые простыни слегка смяты, на подушке остался след от головы.
Лунк встал рядом с Мейсоном и в отчаянии переводил взгляд с
кровати на окно.
– Он сбежал, – уныло сказал садовник. – Если бы я смог
добраться до Матильды Шор, пока он еще оставался здесь, она…
Садовник внезапно замолчал, словно испугался, что сказал
слишком много.
Мейсон принялся исследовать комнату.
– Двери в туалет оставались открытыми, когда вы уходили? –
уточнил он.
– Думаю, что эта – да, а из моей комнаты – нет. Я прикрыл ее
за собой.
– А вот эта куда ведет? – Мейсон показал еще на одну дверь.
– В кухню. Из кухни вы можете попасть в гостиную.
– А чтобы попасть в туалет, надо идти через одну из спален?
– Все правильно. Мой дом – это квадратная коробка. Гостиная
и кухня – с одной стороны, две спальни – с другой, а туалет – между спальнями.
– Я вижу, что дверь в кухню слегка приоткрыта – на дюйм или
два, – заметил Мейсон. – Здесь шел котенок. Он оставил следы: запачкал лапки в
чем-то белом.
– Действительно…
Мейсон нагнулся и провел пальцем по полу.
– Похоже на муку, – решил адвокат. – Видите, как он шел – из
кухни прямо на кровать. Вот тут он остановился, собираясь запрыгнуть. А потом
соскочил с другой стороны. Там белого уже значительно меньше.
– Я не думаю, что это мука, – заявил Лунк.
– Почему нет?
– Я держу муку в большой жестяной банке с закрытой крышкой,
а дверь в кладовку оставалась закрыта. – Лунк открыл маленькую кладовку. – Я,
конечно, не люблю заниматься хозяйством. Я сам себе готовлю что-нибудь попроще,
и это меня устраивает. Какой-нибудь придирчивой экономке не понравилось бы, но
мне подходит. Банка закрыта крышкой. Иногда я, естественно, что-то просыпаю.
Да, похоже, что на полу рядом с банкой есть немного муки. Может, котенок бежал
за мышкой или просто играл и измазал лапки. Самый игривый котенок, которого я
когда-либо видел. Ничего не боится. Он ведь лбом стукнется о стену, если
погонится за чем-то, или со спинки кресла упадет головой вниз. Крайне
беспечный. Или ему не хватает ума, или ничего не боится.
Мейсон продолжал смотреть на муку.
– Если дверь в кладовку оставалась закрыта, то как сюда мог
забраться котенок? – спросил он.
Лунк обдумал вопрос.
– Есть только один ответ, – наконец решил он. – Франклин
что-то искал и заглянул сюда, а котенок последовал за ним.
