– Чем это, интересно? – бормотнул Генка.
– Да вот, не придумала еще.
– Ага, думай, но не забывай, что мои услуги дороги.
– Знаю, знаю. Ужин! Не меньше!
Генка, мельком взглянув на часы, присвистнул и умчался на работу. Никита захотел еще раз проведать отца в больнице. Я не была против – полезно проверить бдительность охраны. А то они все хорошие при начальстве, а «кот из дому, мыши в пляс».
Получить в бюро пропусков разрешение пройти в отделение реанимации не составило труда. Петр Семенович оставил распоряжение еще утром. Недовольная, какая-то дерганая девушка нашла в журнале фамилию «Алмазов» и выписала пропуск, не глядя на нас, не уточнив мою фамилию и не спросив документы. Мы показали бумагу равнодушному скучающему охраннику на входе. Тот едва бросил беглый взгляд и кивнул, мол, проходите.
– Тоже мне «простая и действенная система охраны». Их даже младенец перехитрит. Секьюрити, елки-палки, – бурчала я.
– Ты чего?
– Убеждаюсь, что мы были правы. Не стоит рассчитывать, что охранник на входе – это гарант безопасности больных. Все это защитит примерно как ветровка в мороз минус тридцать.
– Да?
– Конечно, при желании проникнуть в больницу очень легко. Надо предупредить Генкиных ребят, чтобы были вдвойне осторожны.
У полицейских была пересменка. Радуясь, что застала их обоих сразу, я рассказала, как легко попасть в отделение, и попросила быть как можно внимательнее.
Никита присел на стул у постели отца. Мальчишка что-то негромко рассказывал Николаю, держа его за руку, свободную от капельницы.
Я не стала заходить, только заглянула на минутку, убедиться, что там безопасно. Может, привычка никому не доверять многим и покажется странной, но мне, а также моим подопечным она не раз спасала жизнь.
Сменившийся полицейский ушел домой. Миша, так звали паренька, которому выпало ночное дежурство, попросил разрешения отлучиться в буфет, пока больной не один и буфет работает. Я отпустила его, от скуки заглянула в палату Николая, тихонько, чтобы не мешать Никите и не смущать его. Мальчишка принял мой совет на вооружение. Он разговаривал с отцом так, как если бы тот был в сознании и испытывал легкое недомогание. Рассказывал о том, как мы вчера провели день, как он побывал на могиле матери, какого цвета розы мы принесли. Оказывается, Никита начал делать эскиз памятника для мамы, только не может решить, из какого материала быть надгробию. В этом вопросе ему очень пригодился бы совет отца, но…
Свой монолог мальчишка закончил, тихонько всхлипывая. Я подошла поближе и, утешая, положила руку ему на плечо:
– Отец поправится, ты только верь в это.
– Я пытаюсь изо всех сил, – всхлипнул Никита.
– Все у вас наладится, вот увидишь.
Вернулся охранник и, не видя меня в коридоре, заглянул в палату. Никита сразу же смущенно замолчал. Вытер влажные от слез щеки и засобирался уходить. Я посоветовала Михаилу занять пост внутри палаты, так будет гораздо удобнее и лучше с точки зрения безопасности. Еще раз напомнив о бдительности, мы попрощались до завтра.
– Не переживайте, отдыхайте спокойно, все будет хорошо, – заверил Михаил. – У меня черный пояс по боевому самбо. И Геннадий Петрович популярно объяснил суть задачи. С подопечным все будет в порядке.
В машине Никита окончательно успокоился и, тяжело вздохнув, достал телефон:
– Попробую дозвониться дяде.
– Конечно, набери его.
Видимо, телефон Артема оказался включен – в трубке мальчишки отчетливо слышались длинные гудки. Дядя взял трубку, и Никита рассказал последние новости. Когда они закончили разговор, мальчишка повернул ко мне раскрасневшееся от возбуждения лицо:
– Дядя ничего не знал! Не слышал об аварии, смерти мамы и о состоянии отца. Он говорит, что вчера поздно вечером прилетел из Милана и никому еще не успел позвонить. Он сначала очень удивился, что я в Тарасове, ведь каникулы пока не наступили. Дядя Артем сказал, что ближайшим рейсом вылетает в Тарасов. И будет на связи.
– Вот и отлично, может, с его помощью мы узнаем ответы на некоторые вопросы.
– Теперь, когда появится взрослый представитель нашей семьи, ты ведь не бросишь меня? – робко поинтересовался мальчишка.
– Что это тебе в голову пришло? Конечно, нет. Пока мы не обнаружили и не устранили угрозу для твоей жизни и жизни отца, я буду с тобой. Разве что твой дядя супермен и сумеет сам защитить вас.
– Нет, – хихикнул Никита, – мой дядя адвокат.
– Ну, адвокаты, они нечто среднее между акулой и пираньей. По крайней мере, им палец в рот не клади, да и ухо держи востро.
– Как там у него на работе, я не знаю, как-то не довелось бывать. А вот в семейной жизни дядя Артем тихий, робкий человек, которого иногда самого надо бы защищать от его напористой жены.
– Ну, так тоже иногда бывает: на работе – акула бизнеса, а дома – тихий робкий семьянин.
Мы с Никитой решили сегодня вечером не ехать в загородный дом, а воспользоваться гостеприимством моей тетушки Милы. А завтра с утра, после визита в больницу к Николаю, можно спокойно отправиться за город, привести в порядок несколько комнат и ждать приезда Артема.
Заехав в супермаркет за продуктами, мы отправились домой. Помня об утреннем ультиматуме, чтобы не вызвать недовольства тетушки, я позвонила ей из машины, предупредить, что опять везу гостя. Тетя Мила жаловалась на учащенное сердцебиение и легкое недомогание.
– Ты приляг, отдохни, мы с Никитой сами приготовим ужин. И не будем тебе мешать. Может, нужно какую-то таблеточку выпить.
– Мне хорошо таблетки валерианы помогают, только они, наверное, кончились, – растерянно проговорила тетушка, судя по доносившимся в трубке звукам, она прямо сейчас рылась в коробке с лекарствами.
– Хорошо, в супермаркете есть аптека, сейчас загляну. Может, еще что-то нужно из лекарств?
– Да, Женечка, кончились аспирин, но-шпа и темпалгин, их тоже захвати, такие лекарства должны быть в каждом доме на всякий случай.
– Хорошо, куплю все, что нужно.
Дома, разбирая продукты, я бросила пакет с лекарствами около холодильника. Никита отправился в ванную, а я занялась приготовлением ужина. Поскольку повар из меня никакой, готовит в нашей семье тетя Мила. У нее это отлично получается. Но тетушка, видимо, продолжала дуться на меня за невинный розыгрыш. Пришлось самой совершать кулинарный подвиг. Впрочем, приготовить несколько простых блюд я, конечно же, смогу.
Когда французские тосты и яйца по-милански были почти готовы, а овощи для салата помыты, на кухню гордо вплыла тетя Мила.
– Как себя чувствуешь? – поцеловала я тетушку в щечку. – Полегчало?
– Нет, я валерианы не нашла, так что не пила еще.
