– Мои люди ждали вашего возвращения в условленном месте, – сказал он. – Вы не пришли.
– Пришлось выйти в другом месте. Были обвалы. Решили не рисковать.
– Наверное, диггеры – очень осторожные люди, – предположил Лев Николаевич.
– Живые диггеры – да. А мертвые – такие же, как и все остальные. Кстати, останки наших предшественников я снял.
– Камера не пострадала?
– Цела. Но кроме погибших мы ничего не снимали.
– Почему?
– Не дошли до Хранилища. Не успели. Про землетрясение слышали?
– Ну, еще бы…
– Мы оказались в самом эпицентре. Если бы прошли дальше – сейчас бы не разговаривали… Вот, полюбуйтесь…
Леший показал следы ожогов на руках.
– И спина обгорела. Могу показать для убедительности.
– Спасибо. Вы достаточно убедительны. Пока все сходится.
Лев Николаевич задал еще несколько уточняющих вопросов. И, наконец, главный:
– Значит, Хранилище больше не существует?
– На уровень выплеснулась раскаленная лава. Думаю, не только Хранилище накрылось медным тазом, но и весь горизонт, – сказал Леший. – Проверять не рискну.
– Золото – и медным тазом… У вас образное мышление.
– Спасибо.
– Столько драгоценного металла пропало зря. Жаль, – посетовал Лев Николаевич.
– Почему же пропало? Наверное, когда-нибудь люди наткнутся в этом месте на россыпь золотых самородков непонятного происхождения. Или на один огромный спекшийся самородок весом в десять тонн. Но это будет уже в другую геологическую эпоху. Ваш шеф до этого не доживет.
Лев Николаевич пошевелился, проводил взглядом проезжавшую мимо фуру. Выпил стаканчик воды без газа. Вздохнул.
– Трепетов больше не участвует в этом проекте, – сказал он. – И в других проектах тоже. Телевизор смотришь? Газеты читаешь?
– Нет.
– Он здесь уже не живет. По крайней мере до следующей геологической эпохи.
– Ничего, – сказал Леший. – Миллиардеров в России много. Без работы не останетесь.
Лев Николаевич приподнял брови и прокашлялся. Возможно, он и рад бы отдохнуть, но при таком количестве миллиардеров это весьма проблематично.
– Работаем, – коротко заметил он.
– Значит, все снаряжение я могу оставить себе? – спросил Леший. – Вряд ли оно понадобится вашему следующему миллиардеру…
– Оставляй, мне оно как-то ни к чему, – сказал Лев Николаевич. – Только одно условие, диггер: когда-нибудь оно может понадобиться мне. И ты тоже можешь понадобиться. В Жаворонках с гранатой ты хорошо выступил. Зачетно. Будешь у меня в резерве…
Леший даже не поморщился. Он сам определял, кто у кого в резерве. Но сказал спокойно и безразлично:
– В резерве так в резерве. Ваши мордовороты мой адрес знают.
Лешего усадили в черный Х6 и отвезли обратно на Сивцев Вражек.
Оставшись один, Лев Николаевич внимательно осмотрел видеокамеру, достал кассету, отогнул подвижную планку, проверил состояние пленки. Затем взял пинцет и извлек откуда-то изнутри крохотный прибор, похожий на обычную радиодеталь на двух металлических ножках. Завернул ее в салфетку, спрятал в потайное отделение бумажника. После этого Лев Николаевич слегка приподнял ладонь и пошевелил пальцем. Из припаркованной рядом с кафе легковушки вышел молодой человек интеллигентного вида.
– Присаживайся, Цифра. – Лев Николаевич указал ему на стул, где только что сидел Леший. – Кто пеленговал диггеров по радиомаяку?
– Паша и Очкастый. Я писал программу, они пеленговали.
– Теперь мне нужна точная карта их перемещений с привязкой по трехмерным координатам. Сможешь сделать?
– Под землей все координаты условны, – сказал Цифра. – Привязываться нужно к реальным объектам. К коммуникациям, например…
– Тогда скажи Паше, пусть отожмет где хочет план коммуникаций Центрального округа. Не хню из Интернета, а что-то посерьезнее.
– Попробуем. – Молодой человек подумал, провел рукой по идеально выбритому подбородку. – Просто мне показалось, что эту тему вы как бы закрыли за бесперспективностью… – Он поспешно добавил: – Возможно, я ошибся.
– А хрен его знает, – неопределенно сказал Лев Николаевич. – Поживем – увидим…
На следующее утро Леший сдвинул в сторону трюмо в прихожей, снял несколько досок ламината – это был его тайный выход в «минус», – и ушел, так сказать, из вышнего мира. Ушел впервые после неудачного спуска в Хранилище. Ушел один, почти на сутки.
Внизу, под городом, землетрясение сказалось сильнее, чем наверху. Он почти сразу обнаружил две трещины в местном коллекторе под Гагаринским переулком и большой пролом – в магистральном, в самом «Бродвее». Монтеры сюда пока еще не добрались. И доберутся, судя по всему, не скоро – трубы целы, лишь из одной еле-еле сочится вода.
За проломом открывалась огромная пустота. Если смотреть со стороны, этот участок коллектора просто висел в пространстве, ограниченном с двух сторон пластами глинистой, с грязными темными подпалинами, почвы. Похоже, разлом был свежим – земля еще не была утрамбована потоками грунтовых вод и легко осыпалась под руками.
Леший закрепил в коллекторе стропы, спустился вниз.
То, что он увидел, походило на волшебный диггерский сон. Как крысиные ходы, в пластах зияли провалы давно похороненных и забытых подвалов, тоннелей и каких-то узких нор, выложенных бурым кирпичом, покрытых древней, рассыпающейся при первом прикосновении известкой. Он кое-как пролез в одну из нор и почти сразу наткнулся на расколотый горшок. Среди черепков валялись покрытые зеленой окисью монеты. Всадник с занесенным мечом… Ощетинившийся перьями орел… По всем признакам – польский полугрош, тысяча шестьсот какой-то там год. Смута, Лжедмитрий, наемники короля Сигизмунда в Москве…
Леший набил монетами два набедренных кармана. Не золото, конечно, ну да на первое время хватит. А потом он обязательно найдет еще. Пусть не деньги. Он согласен на что-нибудь другое – библиотеку Иоанна Грозного, например (шутка, шутка).
Да, и вот еще что: ни Рудину, ни Ринго о своей находке он говорить не стал. Не потому, что жалко. Просто не хотел. За все это время они не сделали ни одной попытки связаться друг с другом, всем хотелось побыстрее забыть последний спуск и все, что с ним связано. Логично. Понятно. Простительно. Эти нити, Леший был уверен, оборваны навсегда.
Осталось лишь одно, что как-то связывало его с окружающим миром. Пуля. Полина Герасимова. То ли жена, то ли любовница, то ли чертова кукла. Девушка с черными протуберанцами в глазах…
Но это уже другая история…
Интернет в маминой квартире дохлый. Голубое колечко курсора вращается, вращается: «я ду-у-умаю». Пока откроется страница, можно дуба дать. Ну. Ну. Поток беззвучных ругательств (мама в кухне за стенкой). Пальцы выстукивают по столу: тра-та-та-та. Открывайся, блин. Ну. Ну…
