— Лена, по-моему, это слишком громко сказано. Вот если бы у меня были деньги, тогда я на самом деле нашла бы людей, которые попытались бы найти тех, кто объявил войну отцу. А так… Где взять столько денег?..
— Продай свою квартиру, — невозмутимо предложила Елена. — Купишь себе однокомнатную, здесь же, в центре, а разницу потратишь на то, чтобы помочь отцу.
— Что ты сказала? Продать свою квартиру? Но ведь она… — Лариса обвела взглядом пространство вокруг себя, скользнула по белоснежным стенам, увешанным картинами в старинных рамах, по застекленным витринам с немецким фарфором, по шелковой обивке дорогой итальянской мебели. — Она… прекрасная… Мы с папой сюда всю душу вложили… А денег сколько потратили?! Да здесь одних только ковров на миллион!
— Поверь мне, ни ковры, ни все то, что находится в твоей квартире, ты все равно не продашь — это слишком специфические вещи, дорогие, на любителя… А вот квартира прекрасная и улетит за месяц, и по хорошей цене.
— Мне надо подумать, — прошептала, давясь слезами, Лариса. — Ты пойми, ведь эта квартира — все, что у меня есть… И это придает мне силы. Если же я ее продам… И если отец узнает об этом… К тому же ну кого я могу нанять и о чем просить? Чтобы вычислили и так известного мне папиного заклятого врага — Головина?!
— Что ж, думай, я тебя не тороплю. Главное, чтобы твой отец выдержал этот удар судьбы, не сломался…
— Ты не знаешь моего отца, — задумчиво и с любовью в голосе проговорила Лариса. — Он у меня сильный. А это значит, что и мне тоже нужно быть сильной.
В передней раздался звонок. Девушки вздрогнули.
— Ты ждешь кого-нибудь? — спросила Лена, поглядывая на дверь.
— Нет. Разве что Денис вернется, — Лариса усмехнулась, — и будет на коленях вымаливать прощенье!
— А вдруг это та девица, — прошептала Елена, заметно нервничая.
— Лена, о чем ты? Что ей здесь делать, тем более когда Денис от меня и так ушел?
Звонок продолжал настойчиво звучать. Лариса подошла к двери, взглянула в глазок. Увидела расплывчатое незнакомое лицо с крупным носом. Пожала плечами.
— Кто там?
— Следователь прокуратуры Левин.
Услышав волшебный пароль в форме горьковатого и пахнущего тюрьмой слова «прокуратура», Лариса сразу же распахнула дверь и вместо расплывчатой физиономии, искаженной оптикой глазка, увидела перед собой интересного мужчину в светлом легком костюме и голубой сорочке. В одной руке он держал оранжевый, мягкой кожи плоский портфельчик.
— Вы Вдовина Лариса Михайловна?
— Да, это я, а что? Что-нибудь с папой?
— Относительно вашего папы я пока ничего не могу сказать, поскольку не знаю, но я пришел именно к вам, Лариса Михайловна.
— Да-да, конечно, проходите, пожалуйста.
Она и не заметила, как за спиной ее возникла Лена. Чувствуя ее присутствие, она не позволила себе раскиснуть. Подумаешь, следователь прокуратуры, чего бояться-то. Если он ничего не сказал об отце, значит, с ним все в порядке.
— Я бы хотел поговорить с вами наедине, — сказал он, разглядывая Елену. Лариса вдруг увидела подругу его глазами, глазами мужчины. Невысокая, полненькая, с выпуклым лобиком, блестящим от пота, поджатыми губами. Некрасивая, с упрямым подбородком и ярко накрашенным ртом. Лицо выражает крайнюю степень любопытства и подозрения.
— Хорошо. Лена, подожди меня в спальне или на кухне, — попросила Лариса, отчего-то не чувствуя прежнего страха или напряжения. Быть может, это произошло потому, что она видела перед собой этого чистого, пахнущего дорогими духами, красивого мужчину, чей облик ну никак не вязался со словом «прокуратура»? Он больше смахивал на адвоката, который не обвиняет, а защищает людей.
— Скажите, пожалуйста, Лариса, — начал свой допрос Левин, когда они остались одни в гостиной. — Кто вы и чем занимаетесь?
— Я? Как «кто»? Вы же сами назвали только что мое имя — Вдовина Лариса Михайловна. Я экономист, работаю у своего отца, Вдовина Михаила Семеновича. В настоящее время мой отец живет и работает в Лондоне, я буквально несколько дней тому назад вернулась оттуда…
— Скажите, фамилия Сыров вам ни о чем не говорит?
— Сыров? — Она задумалась, прикусив согнутый указательный палец. — Что-то не припомню. А кто это?
— У вас когда-нибудь ломался компьютер? Вы приглашали к себе мастера?
— Да, приглашала. У меня есть хороший мастер. Его зовут Саша.
— Вы можете мне его показать? — Левин достал из портфеля несколько снимков с изображениями молодых мужчин и рассыпал их по столу.
— Вот, это он, Саша! — Она ткнула пальцем в одну из фотографий. — Так это он Сыров?
— Совершенно верно. Скажите, Лариса, когда вы видели этого Сашу в последний раз?
— Вам нужно точно? Ой, я так быстро и не вспомню… Может, весной… В апреле или мае, точнее не знаю.
— Как давно вы его знаете?
— Да уже больше года. Он хороший мастер, ремонтирует на совесть, с игрушками помогает, подсказывает, программки устанавливает, объясняет мне все, чайнику, на пальцах…
— Вы знаете, где он живет?
— Понятия не имею. А что?
— Вы не помните, кто познакомил вас с Сыровым?
— Почему же, помню… Одна моя знакомая. Надя. А что?
— Надя? Фамилию можете назвать?
— Ну конечно! Надя Трепова, художница.
Следователь Левин посмотрел на нее с недоверием.
— Вы знакомы с Треповой?
— Послушайте, может, вы мне все-таки объясните, что происходит? Вы устроили мне настоящий допрос! Уверена, что вы пришли ко мне из-за какой-нибудь ерунды, в то время как у меня в жизни вот сейчас как раз все летит в тартарары!!! Так что случилось?
— Вашего мастера Сырова — убили. Мы изучаем список его клиентов.
— Что-о-о?! Убили? Сашу-мастера? Кто? За что?
— Вот это я и пытаюсь выяснить. Вы сказали, что знакомы с Надеждой Треповой. Что вы о ней знаете? Как вы познакомились?
— Не скажу точно, сколько мы с ней знакомы… Она — художница, мы с ней познакомились, когда она искала лицо…
— Лицо? Какое еще лицо?
— Она же работает в издательстве, рисует иллюстрации. Так вот, она должна была иллюстрировать роман Диккенса «Дэвид Копперфильд», и ей нужно было женское лицо, подружки Копперфильда, Доры. Она выбрала меня.
— И что, нарисовала?
— Да, она рисовала мой портрет. Как объясняла она, издатели могли бы использовать какие-то старые гравюры, но у них не было права… Словом, нужны были новые, свежие иллюстрации.
— И эта книга вышла?
— Ну да! Я даже могу вам показать ее, она подарила мне авторский экземпляр.
