У нее было нежное бледное лицо с маленьким вздернутым носом такого же розового оттенка, как и ее шелковый костюм. Большие голубые глаза, белые кудряшки надо лбом.
— Нет, спасибо.
— Да, мы давали такое объявление. И что?
— Много ли человек откликнулось на него?
— О да, много!
— Фамилия Трепова вам ни о чем не говорит?
— Говорит. Как-то все это странно… — Она задержала на Левине свой внимательный взгляд. — Что-то она сегодня пользуется повышенным, если так можно выразиться, спросом.
— Кто?
— Да Надя Трепова. Нет, она, безусловно, талантливый человек, да и собой недурна, прямо скажем, но сегодня вы — второй мужчина, который интересуется ее персоной.
— И кто же был первый?
— Приходил сегодня один человек, солидный такой и в то же самое время молодой, красивый… Зовут… Постойте, он же мне и визитку свою оставил. Вот, смотрите…
Она протянула Левину визитку. Генеральный директор строительной компании «Gold construction» Дунаев Денис Евгеньевич.
— Он тоже интересовался вашей художницей?
— Ну да.
— Хорошо. А теперь давайте по порядку. Что вы знаете о Надежде Треповой?
— Она пришла к нам по объявлению, сказала, что ищет работу. Понятное дело, что вопрос о принятии ее на работу решала не я, а главный художник нашей компании, Стас Кондратьев. Вероятно, он посмотрел ее работы, оценил, после чего позвонил мне и сказал, что она нам подходит. А потом ко мне пришла и сама Трепова. Очень милая девушка, правда, чувствуется, что человек нуждается. Так бедно одета, и это при том, что она очень талантлива, как сказал Кондратьев, и что ей здесь, у нас, конечно, не место. Она девушка такая, знаете ли, одухотворенная, что ли, живет в каком-то своем мире. Думаю, что, если бы у нее нашелся спонсор и помог ей, ну, там, не знаю, купил бы мастерскую, дал бы денег, чтобы она ни в чем не нуждалась, а просто писала свои картины, творила, вот тогда был бы толк… А так… Когда кушать нечего, и картины не пишутся, я так лично считаю.
— Хорошо. Итак, она устроилась к вам. Вы ее видели?
— Конечно, видела! Говорю же, красивая, но бедно одетая девушка… А что, ее убили?
— Да нет, с чего вы взяли?
— Так вы же из прокуратуры… Знаете, насмотришься этих сериалов…
— Нет-нет, просто мы ищем ее, надо задать кое-какие вопросы…
— Понятно. Знаете, она работает в основном дома, это когда ее соседи не одолевают (это она мне по секрету рассказала, что живет в коммуналке и что соседи — алкоголики), но иногда, когда дома стоит страшный шум, гвалт, она уходит рисовать в парк или устраивается рядом с домом, на травке. Это летом. А в холодное время, бывает, располагается со своими бумагами-красками в каком-то офисе, где подрабатывает, кажется, уборщицей. Но она не только у нас работает! Еще она рисует иллюстрации для издательства «Пиноккио», она приносила нам, показывала, отличные работы! Вот такая работоспособная девушка. Я бы даже сказала — редкая.
— А чем она занимается у вас?
— Рекламой, — отчего-то вздохнула розовая блондинка с голубыми глазами, в душе, очевидно, романтик.
— Вы не могли бы сообщить мне ее данные и адрес?
* * *
Через несколько минут Левин разжился адресом интересующей его Надежды Треповой, подружки погибшего Александра Сырова.
А еще через некоторое время он уже припарковывался на Цветном бульваре. Где-то здесь, в одном из этих старых, но хорошо отреставрированных домов, и жила в коммуналке девушка-трудоголик, талантливая художница Надежда Трепова.
— Ее нет дома, вы чего звоните?! — возмущенно пробурчали из-за двери, которую так и не открыли.
Левин мог бы сказать этому неприветливому человеку (пол он так по голосу и не смог определить, поскольку это могла быть женщина, саднящая папиросы в невероятном, почти смертельном количестве, или же дохлый алкоголик, пропивший свои голосовые связки вместе с печенью и прочими органами), что он следователь прокуратуры, и тогда бы дверь открыли. Но тогда вся квартира бы узнала, что Треповой интересуются правоохранительные органы, а это никоим образом не входило в планы Левина. Он хотел просто встретиться с ней и поговорить. Возможно даже, представиться обыкновенным человеком, пожелавшим, чтобы она написала его карандашный портрет.
— Хорошо, тогда передайте ей, пожалуйста, эту записку, — и он быстро нацарапал на листке номера своих телефонов и несколько слов: «Меня зовут Игорь Левин, позвоните мне, пожалуйста. Спасибо».
За дверью промычали, чтобы он оставил записку на пороге, что он и сделал. Подумал, что животное за дверью, скорее всего, находится в непотребном виде, поэтому и не открывает.
Да уж, на самом деле, работать в подобной обстановке, когда тебя окружают такие вот личности с одутловатыми рожами, которые пьют по-черному и горланят по ночам песни или, еще хуже, дерутся или стучат в твою дверь, просто невозможно.
Левин разыскал в соседнем доме участкового, представился, расспросил про Трепову. Но и этот сытенький бодрячок с фамилией Белоусов и бегающими глазками (наверняка каждую неделю собирает дань с хозяев, сдающих квартиры сомнительным личностям) лишь повторил то, что рассказала о молодой художнице розовая блондинка из «Синего льва». Напоследок он похвастался, что она и его портрет тоже нарисовала, причем бесплатно…
Игорь вернулся в машину, отдышался — над Москвой плавилось бледное, пронизанное солнцем небо. Цветной бульвар оживился в это обеденное время, из офисов высыпали спешащие на обед в рестораны, кафе, забегаловки, пирожковые люди, налегке, чтобы только перекусить и снова вернуться на свои рабочие места. Женщинам в жару было позволено сменить деловые костюмы на легкие юбки и тонкие блузки, даже прически изменились — теперь волосы поднимали кверху и закрепляли на затылке. На многих мужчинах были светлые костюмы и белые рубашки, отражающие горячие солнечные лучи. Москва наливалась полуденной жарой.
Левин позвонил Дунаеву. Его очень интересовало, что общего у этого человека, директора известной строительной компании, могло быть с художницей Треповой. Секретарша не сразу соединила, явно до последнего берегла покой своего шефа и наверняка предупредила о визите следователя прокуратуры.
— Денис Евгеньевич? — Левин наконец-то услышал мужской голос.
Он представился и сказал, что ему необходимо задать несколько вопросов. Дунаев ответил, что готов подъехать к нему в любое время и в любое место, кроме (пошутил) прокуратуры: «В Москве так много приятных место, где можно было бы пообедать, господин Левин».
Договорились встретиться через час в кафе «Пушкин», обозначили зал и, как показалось Левину за несколько секунд, пока длился их разговор, каким-то невероятным образом понравились друг другу. В машине он постоянно спрашивал себя, откуда вдруг это чувство, пока не предположил, что этот Дунаев был, возможно, готов к встрече с представителем если не прокуратуры, то все равно с человеком, которому есть что ему рассказать.
