Человек, пырнувший его ножом, сделал это по не известной пока что никому причине, но причина-то существует! Значит, тому человеку было важно, чтобы Борисова не было. Совсем. Борисов стал для кого-то опасен или просто кому-то сильно помешал. И, если он остался в живых, преступник должен понимать: когда Денис придет в себя, он сразу же и назовет имя напавшего на него человека. Макс представил, что он сам — преступник. Что бы он сделал, чтобы Борисов не пришел в себя? Понятное дело что: попытался бы проникнуть в больницу и добить Дениса. Уже окончательно. Для этого совсем не обязательно стрелять в него или душить. Достаточно отключить всю аппаратуру, поддерживающую его жизнь. И большого ума для этого не нужно. Просто выдрать с корнем все трубки, соединяющие лежащего в коме человека с аппаратурой.
Макс, вдоволь покатавшись на электричках, вдруг понял, что должен срочно вернуться в город и проконтролировать ситуацию. Узнав из газет, что Борисов жив, но находится в коме, он решил, что просто обязан проникнуть в больницу для того, чтобы наблюдать за его палатой и не допустить визита к Денису его убийцы. Но ведь его ищут, к тому же его может увидеть мама и все те, кто может навещать Борисова. Да и следователь наверняка то и дело наведывается в палату, чтобы проверить, не пришел ли Борисов в себя, или просто для того, чтобы потрепать нервы маме. И вот тогда Максу пришла в голову мысль — нанять кого-нибудь за деньги, чтобы этот человек охранял палату отчима. Причем за деньги самого Борисова! В тот момент, когда его посетила эта мысль, она показалась Максу просто блестящей! Он уже тогда понял, что этот человек должен быть чуть ли не работником больницы. Какой-нибудь вахтер, охранник, санитар, неважно кто, важно, чтобы с палаты не спускал глаз и в случае опасности сразу позвонил в полицию. Сразу же! Но перед звонком охранник, почуяв опасность, должен был поднять крик на всю больницу, чтобы спугнуть убийцу.
Макс так загорелся этой идеей, что решил немедленно приступить к ее реализации. Проведя в больнице сутки (он прятался в гардеробной, сидел, надвинув на лицо кепку, в холле, среди посетителей, стараясь не привлекать к себе внимания и не попадаться на глаза матери; а переночевал в пищеблоке, запертом на замок), он наблюдал за персоналом отделения, чтобы определить, к кому бы он мог обратиться за помощью. И выбор его пал на медсестру Анису. Такая скромная, приветливая, спокойная, с добрыми глазами, ну прямо монашка в сестринском наряде.
Макс подкараулил ее поздно вечером возле больницы и сказал, что ему нужно с ней поговорить — ему нужна ее помощь. Он понимал: чтобы добиться своей цели, ему придется рассказать Анисе все. Абсолютно все. С самого начала. Чтобы она поняла его и поверила. Понятное дело, он здорово рисковал. В силу своего возраста и отсутствия жизненного опыта он мог ошибиться в Анисе, и тогда его арестовали бы. Но ему повезло: Аниса выслушала его с пониманием и сочувствием, и по всему видно было, что она его не выдаст. Однако реакция ее на услышанное была удивительной для Макса.
— Послушай, но если ты ни в чем не виноват, почему бы тебе не поведать все это — как ты рассказал мне — следователю? Он же не зверь, поймет… Это просто стечение обстоятельств, совпадение…
— Слишком уж много совпадений. И я бы на месте следователя мне не поверил, — честно признался Анисе Макс.
Разговор этот происходил в квартире медсестры, куда она привезла Макса, продрогшего, не уверенного в том, что он все делает правильно, запутавшегося и страшно одинокого. Причем одинокого настолько, что даже сама мысль вернуться к маме, перед которой он чувствовал свою вину, его так и не посетила. Ведь это из-за него от мамы ушел Борисов, которого она любила. Из-за Макса Денис оказался там, где его чуть не убили, из-за Макса он лежал в коме и боролся за свою жизнь. Из-за Макса мама осталась совсем одна и сходит с ума от переживаний. А переживает она за двух своих самых близких людей: за Макса и за Борисова. Она плачет, ее время от времени донимает своими дурацкими расспросами следователь, ей треплет нервы ее собственная мама, бабушка Макса, Зоя Гертель, к которой Макс до сих пор не ведал, как относиться. Он знал мнение бабушки о том, что маме не стоило выходить замуж — не то что за Борисова, но вообще в принципе. Бабушка слишком любит свободу, чтобы быть способной дать другим советы. И вот теперь, когда их маленькая семья разрушилась, когда все так плохо и отовсюду пахнет тюрьмой и даже смертью, бабушка, наверное, торжествует: звонит маме и говорит ей разные глупости. И это — вместо того, чтобы поддержать ее.
Первое, что сделала Аниса, — усадила Макса в теплой кухне и налила в тарелку горячий суп. Он, уставший от сомнительной городской еды, которую покупал в кафе, столовых, вокзальных буфетах, киосках, магазинах (пирожки, странные, непохожие на домашние, супы и котлеты, пирожные, бутерброды, дюнеры, салаты), просто набросился на прекрасный и сравнимый лишь с маминой едой густой гороховый суп с гренками! Страшно смущаясь и краснея, он не отказался и от лепешек с вареньем и ел их, запивая травяным ароматным чаем. А потом и сам не заметил, как его уложили в большой комнате на диване. И впервые за эти три дня скитаний и переживаний он уснул крепко и надолго. А когда проснулся в полдень, Аниса вернулась откуда-то, и его план по охране Борисова, озвученный ею еще ночью, показался Максу нелепым, глупым. Но и отступать было еще глупее.
— Я нашла подходящего человека, — сказала Аниса, подавая парню его выстиранные и выглаженные вещи. — Это мой брат, Александр. Он согласен за те деньги, о которых ты говорил, посторожить палату твоего отчима. Александр — обыкновенный человек, не спортсмен и уж тем более не профессиональный охранник, и, признаюсь тебе честно, он по уши в долгах. И ему эта тысяча евро, которую ты можешь заплатить, будет очень даже кстати. Он готов приступить к работе прямо сейчас.
После слов Анисы Макс окончательно уверился в абсурдности своей идеи, но отступать уже было поздно. Ему не хотелось выглядеть болтуном, лгуном и мошенником в глазах прекрасной Анисы. Решив, что пусть уж все идет как идет, он сказал, что согласен с кандидатурой «охранника» и положил на стол предварительно подготовленные для этой цели деньги.
Так возле палаты Борисова появился человек по имени Александр.
* * *
…Спальня медсестры Анисы была маленькой и чистой. Чувствовалось, что она живет одна, мужчин здесь не бывает. И это притом что она довольно миленькая женщина, даже симпатичная. Разве что слишком уж чистая — во всех смыслах этого слова. Может быть, она даже религиозна, вон сколько икон повсюду расставлено. Словно ей страшно жить. Зато, может быть, именно из-за этих икон и всех тех чувств, благодаря которым она ступила на этот светлый беспроигрышный путь, она и не отвернулась от Макса в тот вечер, выслушала его, поддержала и пообещала помочь.
Макс знал, что она сейчас на дежурстве, придет лишь после обеда. Он встал, заправил постель, принял душ и сварил кофе.
Когда он думал о маме, в горле образовывался ком и хотелось плакать. Глаза увлажнялись моментально.
Где она сейчас? С кем? О чем думает? Наверное, у нее веки красные от слез и сердце болит, как у всех женщин, которые много переживают.
