Книга Сэр Найджел, страница 33. Автор книги Артур Конан Дойл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сэр Найджел»

Cтраница 33

Затем доспехи навьючили на мула оружейника и отвезли в Тилфорд, где Найджел вновь облачился в них, чтобы показать их леди Эрминтруде, которая хлопала морщинистыми руками и проливала слезы горести и радости — горести, потому что расставалась с ним, радости, потому что он отправляется на войну столь достойно снаряженным. О себе самой ей не надо было тревожиться: Тилфордское поместье поручалось заботам надежного управителя, а ее ждали комнаты в королевском замке Виндзор, где ей предстояло коротать закат своих дней в обществе других почтенных дам, ее ровесниц столь же благородной крови, обсуждая с ними давно позабытые скандалы и шепотом обмениваясь пикантными сплетнями о дедах и бабках молодых придворных. Найджел мог с легким сердцем оставить ее там, когда настанет время отправляться во Францию.

Однако прежде чем Найджел покинул вересковые пустоши, среди которых прожил всю жизнь, ему предстояла поездка к соседям и еще одно прощание. В тот же вечер он облекся в самую нарядную свою тунику — из темно-лилового генуэзского бархата и отороченную горностаем, перепоясался поясом с серебряной чеканкой и надел фетровую шляпу с белоснежным пером, изящно обвивавшем тулью. Верхом на благородном Бурелете, с соколом на запястье и мечом на боку он мог бы потягаться с любым молодым сквайром, когда-либо отправлявшимся в гости с таким намерением, но никто не превзошел бы его скромностью. Прощаться он ехал со старым Рыцарем Дупплина, но у Рыцаря Дупплина были две дочки, Эдит и Мери, а Эдит слыла первой красавицей верескового края.

Сэр Джон Баттесторн был прозван Рыцарем Дупплина, потому что ему довелось быть участником этой удивительной битвы, когда за восемнадцать лет до описываемых событий мощь Шотландии на время сокрушила горстка искателей приключений и наемников, которые воевали не под чьим-то знаменем, а сами за себя. Их победу история замалчивает, так как ни у одной страны нет причин ее воспевать, однако в те времена слава о ней прокатилась далеко, ибо в тот день, когда цвет шотландского воинства пал на роковом поле, тогдашний мир впервые узнал, что появилась новая военная сила и что с английскими лучниками, стойкими и мужественными, искусно владеющими своим оружием, чему научились еще в детстве, должны серьезно считаться и закованные в броню рыцари.

Сэр Джон, вернувшись из Шотландии, стал начальником королевской охоты, так как славился по всей стране глубокими познаниями в этой области. Но под конец, отяжелев настолько, что лошади с трудом выдерживали его вес, он поселился в скромном уюте старого косфордского господского дома на восточном склоне Хайндхедского холма. Там, пока его лицо становилось все краснее, а борода все белее, он проводил закат жизни среди соколов и охотничьих псов. Подле него всегда стоял кувшин вина со специями, а его вытянутая распухшая нога покоилась на скамеечке. Старые товарищи, направляясь по ухабистой дороге из Лондона в Портсмут, непременно заезжали по пути в Косфорд, и там же его молодые соседи собирались послушать рассказы толстого рыцаря о былых войнах или набраться наставлений о тонкостях охоты и повадках разных зверей, которых никто не знал лучше его.

Однако, сказать правду, что бы там ни думал старый рыцарь, молодежь в Косфорд манили не только его старые истории и даже еще более старое вино, но куда больше — прелестное личико его младшей дочери или же сильный характер и умные советы старшей.

Эдит, золотая, как спелая рожь, синеглазая, обворожительная, шаловливая, веселая болтушка, дарила одинаковыми улыбками десяток пылких поклонников во главе с Найджелом Лорингом. Точно котенок, она играла со всем, что попадало ей в лапки, и кое-кто считал, что в их бархатном прикосновении все чаще дают о себе знать острые коготки.

Мери была темна, как ночь, с серьезным, почти некрасивым лицом и внимательными глазами, которые твердо взирали на мир из-под крутых арок черных бровей. Никто бы не назвал ее даже миловидной, а когда ее прелестная сестра, прильнув к ней, прижималась щекой к ее щеке — обычная ее манера в присутствии посторонних, красота одной и невзрачность другой становились совсем уж очевидными благодаря беспощадному контрасту. И все же находились порой и такие, кто, глядя на ее неординарное волевое лицо, замечая огонь, порой мерцавший в глубине ее темных глаз, вдруг чувствовал, что эта молчаливая девушка с гордой осанкой и царственной грацией обладает силой, достоинством и таинственностью, которые стоят дороже изящной прелести младшей сестры.

Вот какими были молодые обитательницы Косфорда, куда направил в этот вечер свой путь Найджел Лоринг, надев тунику из генуэзского бархата и приладив к шляпе новое перо.

На Терслейской гряде он обогнул камень, обозначавший место, где в давние времена язычники-саксы приносили жертвы Тору, своему богу войны. Найджел поглядел на него с опаской и пришпорил Бурелета, потому что, по слухам, в безлунные ночи вокруг камня полыхали призрачные костры, и уши, особенно чуткие, различали в свисте ветра вопли и рыдания тех, кого предавали жестокой смерти, дабы почтить адского демона. Камень Тора, Прыжок Тора, Чаша Тора — весь край был одним угрюмым памятником богу битв, хотя благочестивые монахи и заменили его имя на имя Дьявола, отца его, и называли эти места Прыжком Дьявола и Чашей Дьявола. Найджел оглянулся через плечо на серую глыбу, и по его спине пробежала дрожь, а храброе сердце сжалось. Была ли причиной вечерняя прохлада или внутренний голос шепнул ему, что в старые времена и он бы мог лежать связанный на таком камне, а вокруг бесновались бы забрызганные кровью язычники?

Мгновение спустя и зловещий камень, и смутный страх, и все остальное было забыто, потому что на желтой песчаной тропе в блеске золотых волос, озаренных заходящим солнцем, гибко покачиваясь в седле в такт движениям лошади, идущей рысью, показалась та самая прекрасная Эдит, чье лицо так часто мешало ему уснуть. Жаркая кровь прилила к его щекам — хоть сердце его не знало, что такое страх, нежная тайна женственности не только манила его, но и пугала. Его чистая рыцарственная душа возносила на пьедестал не только Эдит, а и всех женщин, приписывая им тысячи непостижимых достоинств и добродетелей, поднимавших их над грубым миром мужчин на недосягаемую высоту. Общество их дарило радость, но вместе с тем вызывало страх — страх, что его неотесанность, слишком грубый язык и неуклюжесть оскорбят столь хрупкое и утонченное создание. Вот о чем он думал, пока белая лошадь приближалась к нему. Однако мгновение спустя его смутные опасения развеял веселый голос девушки, приветливо помахавшей ему рукой, сжимавшей хлыст.

— Мой привет тебе, Найджел! Как здравствуешь? И куда же ты едешь в вечерний час? Уж конечно, не к своим друзьям в Косфорд! Когда же это ты надевал такой наряд ради нас? Назови же мне ее имя, Найджел, чтобы я знала, кого мне возненавидеть на всю жизнь!

— Ты ошиблась, Эдит, — сказал молодой сквайр, отвечая смехом на смех красавицы. — Еду я в Косфорд.

— Ну, так и я с тобой. Мне пора назад. Как, по-твоему, я выгляжу?

Ответом Найджела был восторженный взгляд, которым он обвел очаровательное разрумянившееся личико, золотые волосы, ясные глаза и изящную стройную фигурку в черно-алом платье для верховой езды.

— Ты прекрасна, как всегда, Эдит.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация