— Нет? — негромко переспросил Адам, ожидая, что теперь Финеас согласится на Изабель, но тот промолчал.
— Чарлз опасный человек, Адам. Я провел много лет вдали от семьи ради их безопасности. Использовать Миранду? Исключено.
— Понятно. В таком случае остается только покувыркаться с вдовой, тебе не кажется?
— Ты когда-нибудь думаешь о чем-то другом, а не только о том, что можешь использовать в своих целях? — рассердился Финеас.
— Не в моих целях, старина. Ради Англии.
В дверь постучались.
— Входите! — сказал Адам.
Вошел дворецкий и поклонился.
— Ее милость приглашает вас к чаю, милорд. Гости уже здесь.
— Благодарю, Норткотт. Мы уже спускаемся. Идем со мной, Фин.
— И кто пришел? — поправляя сюртук, поинтересовался Финеас.
Адам ухмыльнулся:
— Изабель Мейтленд.
— Надеюсь, вы не против чая в утренней гостиной, — говорила Марианна, впуская Изабель в солнечную желтую комнату.
Мебель в гостиной была не столько модной, сколько удобной, окна широко распахнуты, чтобы иметь возможность насладиться теплым деньком и прелестным видом на сад.
— Добрый день, леди Изабель, — встал, приветствуя ее, Гилберт Филдинг.
— Вы же помните мистера Филдинга, Изабель? — щебетала Марианна.
— Да, конечно. Очень приятно снова видеть вас, мистер Филдинг.
— Ведь правда? — просияла Марианна. — Ну вот, Изабель, вы садитесь тут, а мистер Филдинг может сесть в кресло рядом. Вот сюда. Уютно, да?
Изабель села, отметив про себя, что Гилберт Филдинг чувствует себя в такой интимной обстановке довольно неловко.
— Разве не нужно выделить место для леди Миранды? — спросил он.
— О, Миранды не будет сегодня с нами, — ответила Марианна. — Но Адам скоро спустится, и мы все чудесно разделимся на пары, как голубки.
Голубки? Изабель почувствовала, как в лицо ей бросился жар, а Гилберт Филдинг закашлялся, и щеки у него запылали, как ее собственные.
Наконец появился Адам.
— Вот ты где, дорогая! А я искал тебя в салоне. Разве не для того мы его отделывали заново, чтобы ты могла хвастаться гостям? — Он поцеловал жену в щеку.
Позади него в дверях появился Блэквуд. Сердце Изабель замерло.
Он холодно глянул на нее и устремил тяжелый суровый взор на Филдинга. Изабель вновь смогла сделать вдох. Не чувствуя на себе его взгляда, она сложила руки на коленях и спокойно улыбнулась.
Блэквуд уселся напротив, в нескольких футах, одновременно и слишком близко, и слишком далеко. Изабель ощущала каждое его незначительное движение, слышала каждый вдох, но, похоже, ему было все равно. Блэквуд небрежно скрестил ноги и нахмурился, глядя на Гилберта Филдинга. Складывалось впечатление, что он измеряет холодным взором расстояние между креслом Гилберта и своим. На челюсти его играли желваки.
Может быть, сердится, что Гилберт пытался украсть у Миранды поцелуй? Что бы там ни было, львиную долю внимания он отдавал сегодня Гилберту, и Изабель казалось, что ее лишили солнечного света.
— Я не ожидала увидеть сегодня тебя, Финеас, — сказала Марианна. — Ты пришел по делу или явился, чтобы Адам смог пойти поиграть?
— Мне требуется какая-то причина для визита?
— Ну конечно, нет, но если бы я знала, что гостей будет так много, то приказала бы накрыть чай в большой гостиной, — ответила Марианна. — Я ждала только Изабель и мистера Филдинга и попросила Норткотта позвать Адама для равного числа — двое мужчин и две женщины.
Голубки, вспомнила Изабель. А теперь среди них еще и ястреб.
Блэквуд вскинул брови.
— То есть я тут третий лишний? А танцы будут? Можно попросить Норткотта послать карету за Мирандой, чтобы нас стало шестеро.
Лицо Гилберта Филдинга мгновенно просветлело. Марианна сердито посмотрела на брата.
— Не говори глупостей, Фин. Здесь нет места для танцев.
— Может быть, если мы слегка отодвинем кресла? — предложил Адам. — Мне кажется, мистеру Филдингу довольно тесно. А Финеас может пересесть вот сюда, к Изабель.
— Это нелепо, Адам. И мистеру Филдингу ничуть не тесно! Мне кажется, если мы его спросим, он и сам подтвердит это. Ведь правда, мистер Филдинг? — обратилась к нему Марианна.
— Безусловно, мне удобно, графиня, — пробормотал Гилберт.
А по его виду этого не скажешь, подумала Изабель, мысленно обвинив в этом Блэквуда.
— Если вы сдвинетесь влево и посмотрите в окно, Гил, вам откроется чудесный вид на сад, — любезно произнес Финеас.
«И еще он отодвинется от меня», — с внезапным раздражением подумала Изабель.
— А тебе открыт очаровательный вид на Изабель, Финеас! — радостно воскликнул Адам. — Могу я заметить, до чего у вас прелестная… гм… шляпка, графиня? — неловко добавил он, попытавшись отыскать в ней что-нибудь достойное восхищения. Изабель моргнула, глядя на графа, и с изумлением заметила, что он покраснел.
В комнате повисло неуютное молчание.
— Сегодня прекрасная погода, вам не кажется? — обратилась Изабель к Гилберту, решив поддержать разговор с самым безобидным человеком в комнате.
— В самом деле, графиня, — откликнулся Гилберт, вежливо улыбаясь. — Напоминает весенние дни у нас в Кенте, вы согласны?
— В Кенте? — Марианна просияла. — Да, я вспомнила, у вас же есть владения у моря, Изабель! Аббатство Уотерфилд, верно? Среди интересов Адама числится увлечение старинными английскими домами.
Она ткнула супруга локтем в бок.
— До Реформации Уотерфилд был монастырем, — начал Адам. — Генрих Восьмой его распустил и отдал земли семейству Денби.
— Разве это не увлекательно, мистер Филдинг? — спросила Марианна. — Поместье вашего батюшки находится совсем близко от Уотерфилда, да?
— Да, в самом деле. Я вырос на историях о тех временах, — согласился Гилберт.
— Прелестные сказки перед сном, — лениво протянул Финеас. — Изнасилованные монашки, ограбленные часовни, сожженные посевы…
Все удивленно посмотрели на него.
— Не понимаю, почему все еще не принесли чай, — встрепенулась Марианна, впервые в жизни не нашедшаяся с ответом. — Финеас, если мы тебя задерживаем, не думай, что ты обязан сидеть с нами.
Поняв, что его пытаются выгнать, Финеас вскинул брови.
— У меня нет никаких планов, Марианна, и мне очень интересно послушать рассказы Гила.
— Ну, тебя наверняка не интересует, что общего есть между Изабель и мистером Филдингом, — заявила Марианна и посмотрела на него таким пронзительным взглядом, что уже проткнула бы насквозь человека, менее уверенного в себе, чем Блэквуд.
