- Тома, а хочешь я сам схожу? - еще раз предложил мне он.
- Нет. Я хотела, чтобы ты дал мне свое ружье.
- Зачем?
- На всякий случай. Не нравится мне, что Валентины так долго
нет. Да не смотри ты на меня так. Не буду я никого убивать! Твое ружье мне
всего лишь для страховки нужно.
- Ну если только для страховки.
Дед протянул мне ружье и заботливо меня перекрестил. Я
бросила взгляд в комнату, где лежал Жан, и, скрывая слезы, произнесла:
- Дед, слушай меня внимательно. Если я не вернусь...
- Как это? - на полуслове перебил меня дед.
- Я же попросила слушать меня внимательно. Если я не
вернусь, то ты должен мне поклясться, что ты француза в Париж отправишь.
Слышишь, в Париж?!
- В сам Париж?!
- Да, в сам Париж! Не в подвал, а в Париж! Понял?!
- Да не кричи ты так. Все я понял.
- Ты случайно ничего не перепутаешь?
- Да не перепутаю я. Не перепутаю.
Если через полчаса меня не будет, то ты на всякий случай
любым способом вывези Жана из своего дома. Ты же сказал, что у тебя повозка
есть.
- Есть.
- Вот и замечательно. Положишь Жана в повозку, накроешь его
сеном и отвезешь Матрене. Здесь ему находиться опасно. А от Матрены позвонишь
по этому телефону.
Я достала визитку Марата и протянула ее деду.
- Что это?
- Визитка.
- Адресная карточка?
- Что-то типа того. Тут основные координаты человека
прописаны.
- Я видел где-то такую, только не могу вспомнить.
- Точно такую ты не мог видеть. Они все разные.
- Точно. Там и цвет другой был.
- Это директор охранного агентства. Его зовут Марат. Скажи,
что у меня к нему единственная, последняя просьба. Отправить Жана в Париж.
- Что значит последняя? Ты что, умирать собралась?
- Не спрашивай меня ни о чем, а лучше внимательно слушай.
- Да я и так тебя внимательно слушаю.
- Так вот, позвонишь Марату и скажешь ему о том, что он
должен отправить Жана во Францию.
- Это я уже понял.
Пусть сначала отвезет его в отель. Поможет собрать ему вещи,
приведет его в порядок и отвезет в аэропорт на любой московский рейс. Ты все
понял? Ты меня не подведешь?
- Нет, - замотал головой дед. - А ты вернешься?
- Вернусь, - немного неуверенно произнесла я.
- Так, может, ты прямо сейчас сама этому директору охранного
агентства позвонишь и все расскажешь?
- Я ему сама звонить не хочу. Я с его женой повздорила, а он
оказался обычным бабником.
- Да мы все бабники. И этот Марат тоже женат?
- Женат, - неохотно ответила я.
- Что ж у тебя все мужики-то женатые? Прямо напасть
какая-то.
- Не знаю. Холостые почему-то не попадаются.
- Я холостой, - сразу воспрянул дед. - Ты не смотри, что я
такой старый. Это я с виду старый, в постели любую загоняю пуще молодого
жеребца.
Я рассмеялась и повесила ружье на плечо.
- Дед, а ты юморист.
- Да я серьезно тебе говорю. Будет желание, приезжай,
попробуй. Вдруг понравлюсь.
- Шел бы ты... к своей Матрене!
- Матрену я свою и в самом деле люблю, но сердце мое
большое. Там места всем хватит.
- А я думала, ты однолюб.
- Это зависит от ситуации. Когда надо, я однолюб, а когда не
надо, то я многолюб. Вот так.
- Ладно, дед, шутки в сторону. Я пошла. Ты все понял?
- Понял. Только я думаю, что у Вальки что-то с машиной
случилось. Не может она ее завести, и все тут.
- Я тоже на это надеюсь.
Дойдя до дачи Валентины, я не заметила ничего
подозрительного. Ни одной живой души. У приоткрытых ворот все так же стояла
машина, но самой Валентины нигде не было видно.
- Валя! - громко позвала я ее и посмотрела на открытую дверь
дома. - Валентина, ты здесь?!
Мне никто не ответил, я приготовила ружье и осторожно стала
подниматься по ступенькам в дом.
- Валя, черт бы тебя побрал! Ты где?! Ты едешь, или я сейчас
без тебя уеду?!
Зайдя в дом, с которым были связаны не самые лучшие
воспоминания, я сразу бросила взгляд в открытую комнату, но то, что я там
увидела, заставило меня закричать так громко и жутко, что я и сама не знаю, как
не оглохла от собственного крика.
Глава 26
Никогда в жизни я не видела ничего подобного и не испытывала
такого чудовищного страха, который испытала сейчас. Валентина криво сидела в
стареньком кресле. Ее язык был вытащен наружу и прикушен между зубов. А в
глазах застыл ужас. В груди, именно там, где находится сердце, торчала заточка.
Рядом с креслом валялся мобильный телефон, а на столе, в пепельнице, лежала
выкуренная сигарета.
- Боже мой, Валя.. Валя... Кто ж тебя так?
По-прежнему держа ружье наготове, я подняла валявшийся на
полу телефон и машинально сунула его в карман своего сарафана. Заскулив, как
раненая собачонка, я со всех ног бросилась из этого дома в сторону дедовой
дачи. Я не видела, куда я бежала. Все слилось - лес, кустарники, дорога,
пробегающая мимо меня бездомная собака... Все предметы затянулись какой-то
дымкой, и я не могла отличить один от другого. Смех Валентины, ее слезы, ее
шутки и чересчур интимные откровения. Вот мы сидим с ней в кафе... Вот она разговаривает
по мобильному телефону... Вот торгуется по поводу драгоценностей... Вот
понимает, что Влад ее использует, и смотрит на меня глазами, полными слез... А
вот она раскаивается, что принесла столько зла в мою жизнь... Картинки
сменялись одна за другой.
Споткнувшись на дедовом огороде о тяжелый бак с водой, я
грохнулась прямо на грядки и взывала от сильной боли. Я так сильно ударилась,
что даже не могла встать. Нога жутко болела, и эта боль становилась все
нестерпимее и нестерпимее. Не придумав ничего лучшего, я поползла прямо по
грядкам, волоча за собой тяжелое ружье.
