Жан поднял брови, заметно помрачнел, и я увидела в его лице
холод.
- Тома, с первого дня, как мы с тобой познакомились, я не
скрывал от тебя, что женат. Я вообще никогда и ничего от тебя не скрывал.
- Я знаю...
- Тома, ты хочешь со мной расстаться? - Я не была готова к
такому вопросу и впала в полнейшее оцепенение.
Я не могла тянуть с ответом и судорожно замотала головой:
- Нет. Наоборот. Я хочу с тобой никогда не расставаться. Я
хочу...
- Тогда зачем ты устроила этот неприятный разговор?
- Потому что я больше не могу...
- Не верю. Ты все можешь, потому, что ты меня любишь.
Жан сел рядом и по-отечески погладил меня по голове.
- Тебе не идут слезы. Мне всегда нравились твои
жизнерадостные глаза. Ведь я влюбился сначала в твои глаза, а потом уже полюбил
тебя.
Когда Жан пошел в ванную комнату, я попыталась взять себя в
руки и успокоиться. Почему же меня так угораздило полюбить? И не какого-нибудь
свободного казанского мужчину, а именно женатого француза, с которым нет
никаких перспектив и нет даже никакого намека на будущее. Быть с Жаном означало
только одно - на всю жизнь остаться любовницей. Хотя... Хотя я всегда немного
подозрительно относилась к такому понятию, как брак. Я слишком часто наблюдала
за чужими семьями, смотрела на жен, которые заполучили своих мужей, и пыталась
понять, чего больше они хотят от своего брака - любви или победы. Конечно,
замужество дает чувство защищенности, но ведь многие люди утверждают, что
замужество убивает любовь. Мне вспомнилась родная тетка, которая всегда учила
меня быть как можно аккуратнее в своих желаниях, потому что они иногда имеют
неосторожность сбываться. Так вот, моя тетка любила одного женатого мужчину.
Любила очень долго, тайно мечтая о том, что когда-нибудь он обязательно оценит
ее чувства, разведется со своей женой, и они заживут долго и счастливо. Время
шло, но ее любимый продолжал жить на две семьи, все время обещая ей развестись.
Когда слишком долго чего-то не происходит, устаешь ждать. Моя тетка поняла, что
устала не только она, устали ее изнеможденные чувства и душа. И когда в его
семье все окончательно расклеилось, он пришел к моей тетке и сообщил ей, что
теперь он будет жить с ней, ей не стало от этого радостно. А была только
пустота и грусть. Если бы он пришел раньше... Да если бы он пришел раньше, она
бы бросилась к нему на шею, громко смеясь и плача одновременно! Надела бы свое
самое красивое платье и станцевала канкан! И, нарвав себе букет роскошной
сирени, провозгласила на весь свет, что она самая счастливая женщина! Но... Но
он пришел тогда, когда его уже не ждали. Они не смогли жить вместе, не стали
счастливы и не умерли в один день. Он слишком перетянул, переиграл судьбами
двух любящих его женщин, а она... Она поняла, что тяжело вступать в новую жизнь
с изнеможденной и уставшей душой. После этой истории моя тетка всегда говорила
и говорит до сих пор о том, что все наши желания должны выполняться
своевременно.
«Бойся своих желаний, потому что они могут исполниться
слишком поздно, в тот момент, когда это тебе уже не будет нужно. Бойся своих
желаний...» Слова моей тетки часто звучали в моей голове, и я ловила себя на
мысли о том, что сейчас еще пока не поздно. Не поздно... Сейчас наши отношения
находятся на самом пике. И еще пока не поздно. Пока я очень сильно этого хочу и
очень сильно об этом мечтаю.
Зачастую в нашей жизни не всем нашим желаниям суждено
сбыться. Не всем... Ни своевременно, ни запоздало.
- Тома, немедленно возьми себя в руки, - шепотом сказала я
себе и со всей силы сжала свои кулаки. - Любить - это еще не значит обладать.
Чувства - это не торг. Говорят, что настоящая любовь проявляется именно тогда,
когда человек любит и ничего не просит взамен. Значит, я должна просто
любить... Просто любить...»
Глава 3
Когда Жан вышел из ванной, я была уже совершенна спокойна и
смотрела на него глазами, в которых больше не было слез.
- Такая ты мне нравишься больше, - одобрительно сказал он и
принялся одеваться.
Извини. Сама не знаю, что на меня нашло, - я попыталась хоть
как-то оправдать свое состояние и даже смогла улыбнуться, правда, улыбка получилась
неестественной и была похожа скорее на какую-то гримассу.
Несмотря на жуткую грязь, нам все же удалось погулять у
кремля без резиновых сапог. Жан обнимал меня за плечи и, не обращая внимания на
с любопытством разглядывающих нас многочисленных строителей и рабочих, с
присущей ему одержимостью фотографировал все, что видел: кремль, мечеть,
резиденцию президента, храм и памятник зодчим Казанского кремля.
- Тебе здесь нравится?! - Я старалась перекричать шум
работающей техники.
- Красиво! - как ни в чем не бывало отвечал мой француз,
стараясь по возможности обходить грязь.
Вечером мы прошлись по казанскому «Арбату» и поехали ко мне
домой, потому что Жан просто изнывал от любопытства посмотреть мою квартиру.
- Ты живешь не на улице Чернышевского? - с иронией спросил
он сразу, как только мы сели в машину.
- Нет. Я живу на улице Горького, - деловито ответила я и
даже не подумала улыбнуться.
- Тома, а почему ты не захотела, чтобы я остановился у тебя?
- Жан задал вопрос, от которого мне стало почему-то не по себе.
- Наверное, по той же причине, по которой ты не захотел,
чтобы я остановилась в твоем доме в Париже.
- В моем доме в Париже живет моя семья.
- И что?
- А то, что не стоит задавать глупые вопросы. Ты же сама знаешь,
что это невозможно. Я живу не один, а в своей казанской квартире ты живешь
одна. Твоя мать живет в другом месте.
- Жан, я действительно живу одна, но не думаю, что тебе было
бы у меня намного лучше, чем в гостинице. У меня очень любопытные соседи. Зачем
нам ненужные слухи?
- Ты хочешь сказать, что это нехорошо, когда к тебе в гости
приезжает иностранец?
- В принципе ничего плохого в этом нет, времена сейчас
совсем другие, не такие, как были раньше, но все же нас призывают поддерживать
отечественного производителя.
- Ты о чем? - не понял меня француз.
- Да так, о своем, о девичьем.
Я жила в небольшой двухкомнатной квартире, которая досталась
мне в наследство от моей обожаемой бабушки. Вот уже пять лет, как она покинула
этот мир, и при воспоминаниях о ее нежной и трепетной любви на мои глаза
наворачиваются слезы. Ее портрет висит на стене и освещает своей лучезарной
улыбкой самую большую комнату. С тех пор, как бабушки не стало, я ощущаю, как
же сильно мне ее не хватает. Из моей жизни исчезла надежная опора, добрые и
нужные мне слова, чрезмерная любовь и даже незабываемые пельмени, которые она
всегда лепила вручную. Моя бабушка никогда не боялась старости. Она вообще
никогда и ничего не боялась. Все, что происходило с ней при жизни, она всегда
воспринимала как нормальный закономерный процесс. Бог даст, и я доживу до
старости, и хотелось бы ее встретить совершенно спокойно и даже достойно, так,
как встретила ее моя бабушка, с высоко поднятой головой и дерзкой, открытой
улыбкой на липе. Я хотела бы походить на нее. А еще... Еще я бы очень хотела,
чтобы мои дети и внуки боготворили меня так же, как мою бабушку боготворит наша
семья. Когда она была рядом, я часто забывала сказать ей о том, что безумно ее
люблю. А однажды стало слишком поздно. Я не успела. Не успела... Она умерла.
