Но если свернуть на тропинку, пройти вдоль забора, то, как только дачные домики останутся позади, окажешься в лесу, на просеке, ведущей в никуда. Кто и зачем когда-то затеял прорубать ее — неизвестно, но она заканчивается метров через триста. А дальше — только узенькие тропинки, протоптанные грибниками и туристами. Когда-то Ирина ходила сюда с маленьким Толиком, но каждый раз она чувствовала себя в лесу очень неуютно. То пить хочется, то комары кусают, то ребенок отошел на два шага — и пропал в густых зарослях пышного папоротника, так что она изволновалась вся… И все же ходила, словно отрабатывая какую-то повинность, — должен ведь мальчик узнать, что такое лес! По правде говоря, она опасалась, что сын начнет бегать туда с деревенскими сверстниками, а это совсем неподходящая для него компания.
Ирина шла и просто не узнавала дачный подмосковный лесок — такой знакомый, привычный, исхоженный вдоль и поперек. Сейчас, ночью, под дождем он выглядел совершенно иначе… Деревья раскачивались на ветру, и ветки их, с едва проклюнувшейся молодой листвой, выглядели как высохшие руки узников неведомой темницы. Даже тонкие березки, такие милые и нежные, казались ей теперь зловещими, словно девы-плакальщицы из старинных легенд. Все время раздавались какие-то шорохи, скрипы, один раз Ирине показалось даже, что совсем рядом она услышала тонкий пронзительный крик. Сердце бешено колотилось, и каждый удар отзывался болью в груди. Не хватает еще концы отдать прямо здесь, в этом чертовом лесу!
Она схватилась за корявый ствол, чтобы не упасть, и несколько минут стояла так, стараясь дышать медленно и размеренно, пока сердце не вошло в привычный ритм и дыхание не успокоилось немного.
«Ничего-ничего, это всего лишь минутная слабость!» — уговаривала она себя. Не время ей предаваться сейчас, когда предстоит пусть и неприятное, но совершенно необходимое дело.
Может быть, самое важное в жизни.
Ирина повыше застегнула «молнию» на куртке, накинула капюшон и зашагала дальше. Ноги не слушались, предательски подгибаясь при каждом шаге. Утешало только то, что до заветной полянки, где росла та самая осина, оставалось уже совсем недалеко.
Ближе к полуночи дождь совсем прекратился. На небе показалась полная луна. Сквозь кроны деревьев, лишенные листвы, хорошо был виден ее бледный лик. В воздухе не чувствовалось ни ветерка, и в лесу стало как-то удивительно тихо. Серебристый свет заливал все вокруг, и деревья теперь стояли торжественно и гордо, словно ждали чего-то важного, что вот-вот должно произойти.
Лес стал понемногу редеть. Вот и заветная полянка показалась впереди… В лунном свете Ирина видела на удивление ясно и четко, так что, кажется, каждую веточку могла разглядеть. Вот и место от кострища, а чуть дальше — та самая осинка, что когда-то показывала Толику. Дерево заметно подросло, но это было оно, несомненно оно! Ирина обрадовалась, что память не обманула ее. Близость цели прибавила сил. Она посмотрела на часы — и ахнула. Без пяти двенадцать! Время на исходе, его почти совсем не осталось… Она почти бегом пустилась к заветному дереву. Думала только об одном — если не успеет, все будет зря! Быстрее, быстрее, ведь совсем немножко осталось…
Она упала, больно стукнувшись коленом о торчащий из земли древесный корень, и чуть не заплакала от досады. Руки содраны в кровь, одежда в грязи, и, кажется, даже губа разбита… Рот наполнился чем-то теплым и противно-соленым. Кровь. Даже передний зуб шатается слегка. Ирина чуть не заплакала от жалости к себе. Встать было очень трудно, но все же она справилась и, еле передвигая ноги, качаясь, словно пьяная, побрела к осинке. Вот и она, наконец-то!
Воздух был безветрен и тих, но даже сейчас ветки ее мелко-мелко тряслись, словно дерево дрожало от страха. Ирина подошла к нему с некоторой опаской, зачем-то потрогала ствол…
Только сейчас она сообразила, что не взяла с собой никакого инструмента, чтобы выкопать ямку, даже небольшую и неглубокую. Но не возвращаться же назад! Она опустилась на колени и принялась голыми руками разгребать землю. Это оказалось непросто — плотный, слежавшийся дерн никак не хотел поддаваться. Содранные ладони отчаянно болели, она сломала ноготь на указательном пальце, и кровь потекла на землю, но она не остановилась до тех пор, пока не получилась ямка глубиной сантиметров в пятнадцать. Рыть глубже не было сил.
Она достала из кармана куртки маленький сверток, опустила его в ямку, старательно присыпала землей и еще ногой утоптала, чтобы наверняка. Ну вот, кажется, и все! Ирина бросила последний взгляд на творение своих рук и повернулась к лесу.
В этот миг вокруг снова потемнело. Луна спряталась за тучами, но не это заставило Ирину застыть на месте от ужаса. Совсем рядом она увидела ярко-желтые глаза из своего сна! То существо, которое так напугало ее, было совсем рядом. Ирина почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Голова кружилась, во рту еще стоял противный солоноватый привкус собственной крови, но главное — это страшное нечто, рожденное из темноты, подчинило ее своей власти. И прямо сейчас оно может сделать с ней что угодно…
Собрав последние силы, она закрыла лицо руками, дико и страшно закричала и бросилась бежать.
Обратный путь Ирина помнила смутно. Она брела наугад, не разбирая дороги, несчетное количество раз спотыкалась и падала, оскальзываясь в раскисшей грязи, поднималась на ноги — и снова шла вперед. Больше всего она боялась, что у нее не хватит сил встать, и тогда она осталось в этом проклятом заколдованном лесу навсегда.
Она выбилась из сил, когда в просвете между деревьями показалась просека. Наконец-то! Совсем немножко осталось! — подбадривала она себя.
Тяжелые железные ворота громко заскрипели, и снова залаяла собака, но теперь Ирина обрадовалась ей, как старой знакомой. Этот лай означал близость жилья, людей, обжитого пространства… Как ни спешила Ирина попасть домой, но все же тщательно задвинула железный засов и еще подергала для верности.
Дальше — уже легко. Путь до своей дачи Ирина преодолела в считаные минуты, словно второе дыхание открылось. Соседские дома больше не казались ей зловещими, наоборот — сейчас они выглядели такими симпатичными и милыми, почти родными. Даже темные окна уже не пугали.
Она вошла в калитку, взбежала по ступенькам крыльца и принялась шарить по карманам в поисках ключей. Был страшный миг, когда ей показалось, что она выронила их где-то в лесу, и теперь всю ночь до утра ей придется провести под холодным дождем, но тяжелая связка отыскалась за оторвавшейся подкладкой. Дрожащими руками Ирина вставила ключ в замочную скважину и, когда дверь распахнулась перед ней, готова была расплакаться от счастья.
Не зажигая света, она сбросила сапоги прямо посреди комнаты, сняла измазанную глиной куртку и повалилась на продавленный диван. Раздеваться не было сил. Спать, спать, все остальное потом…
Но в последний миг, перед тем как провалиться в темноту, ей показалось, что будто совсем рядом кто-то есть. Прямо над ухом Ирина услышала тяжелый вздох, потом тихий, но ясный голос горестно произнес:
— Ах, Ира, Ира, что же ты наделала!
