— Обычное. Я строго слежу за этим. Стыдно признаться, но я за его спиной даже пересчитываю таблетки.
— Здесь нечего стыдиться. Это необходимая предосторожность.
— Тем не менее, — сказала Алексис. — Я, пожалуй, поднимусь наверх, посмотрю, как там девочки, и сама отправлюсь спать. Мне не хочется тебя оставлять, но если завтра будет выступать Леона Раттнер, день для меня окажется особенно тяжким.
— Обо мне не беспокойся, — ответил Джек, вставая из-за стола. — Я тоже устал, но все же хочу перечитать некоторые показания. Я не могу отделаться от мысли, что пропустил что-то такое, что следует держать в памяти, проводя аутопсию.
— Я тебе не завидую, — сказала Алексис, — ведь тебе придется вскрывать тело, погребенное почти год назад. И как ты только можешь заниматься подобным делом изо дня в день? По-моему, это отвратительно.
— Я понимаю, что это звучит цинично, а может быть, даже и жутковато, но это захватывающее занятие. Каждый день я узнаю что-то новое. И вдобавок у меня никогда не бывает проблемных пациентов.
— Не напоминай мне о проблемных пациентах, — остановила его Алексис. — Доброй ночи, Джек.
Когда Алексис поднялась наверх, на плечи Джека опустилась тишина большого дома. Несколько минут он размышлял о признании сестры, что она рада кончине пациентки. Она дала понять, что Пейшенс Стэнхоуп виновата в том, что Крэг ушел из дому. Джек, не зная, что думать, печально покачал головой. Он допил пиво и спустился к себе, чтобы взять папку с документами и сотовый телефон. Затем он поднялся в кабинет, где провел прошлую ночь. Здесь ему было уютно.
Разместившись в том же кресле, что и вчера, он открыл телефон. Джеку очень хотелось услышать голос Лори, но он опасался получить неизбежный выговор после своего сообщения о предстоящей аутопсии. Был поздний вечер вторника, и это означало, что до пятницы оставалось всего два дня. Джек уже звонил Келвину и сообщил, что в среду в Нью-Йорк не вернется. Келвин мог сказать об этом Лори, а она терпеть не могла узнавать новости из чужих уст. Пока налаживалась связь, Джек, поудобнее устроившись в кресле, оглядел полки на противоположной стене. Его взгляд задержался на старомодном кожаном саквояже и портативном электрокардиографе.
— Наконец-то я слышу голос путешественника, — весело сказала Лори. — Я знала, что ты сейчас позвонишь.
Джек извинился за поздний звонок, пояснив, что ему пришлось ждать важного решения.
— Какого решения?
Джек набрал полную грудь воздуха.
— Решения о том, проводить ли вскрытие пациентки, смерть которой явилась причиной иска к Крэгу.
— Вскрытие? — с ужасом переспросила Лори. — Джек, сейчас вторник. Церемония назначена на час тридцать в пятницу. Думаю, что нет необходимости напоминать, что в четверг ты должен быть дома.
— Я знаю, что времени у меня в обрез. Я постоянно держу это в уме. Так что не беспокойся.
— Джек! Ну почему ты так со мной поступаешь?
Джек подробно рассказал Лори о ходе процесса, о том, что узнал из документов, и о том, что случилось за день, опустив эпизод с Франко. Лори не прерывала его до самого конца. Когда он замолчал, она его просто изумила.
— Ты не хочешь, чтобы я прилетела в Бостон, чтобы помочь тебе с аутопсией?
Пожалев, что их разделяют сотни миль и он не может ее обнять, Джек сказал:
— Спасибо за предложение, но в помощи нет необходимости. Вскрытие будет несложным, если в фоб не попала вода.
— Держи меня в курсе. Уверена, что, действуя командой, мы справимся быстрее.
Они немного пошептались, а затем, заверив Лори, что обязательно будет держать ее в курсе, Джек отключил телефон. Он уже собирался открыть папку с документами, но его взгляд снова задержался на докторском саквояже. Джек подошел к полке. Джек, как он уже сказал Алексис, более чем сдержанно относился к домашним визитам, считая их потерей драгоценного времени. Врач вынужден работать без того диагностического оборудования, которым располагает клиника. Однако, вспомнив, что в письменных показаниях есть упоминание о комплекте для анализа биомаркеров, подтвердившего наличие инфаркта, он вдруг подумал, что комплект этот мог быть устаревшим. Хотя, если быть до конца честным, Джек никогда не слышал о существовании подобного комплекта. Естественно, его снедало любопытство. Сняв саквояж с полки, он перенес его на рабочий стол Крэга. Повернув лампу так, чтобы лучше увидеть содержимое, Джек открыл саквояж. Изнутри он напоминал ящик с рыболовными принадлежностями. На его стенках было несколько карманов, а на дне Джек обнаружил прибор для измерения кровяного давления, отоскоп, офтальмоскоп и еще какие-то приборы. Джек взял офтальмоскоп, и на него накатила волна воспоминаний.
Положив прибор на место, он продолжил осмотр содержимого саквояжа: физиологический раствор для внутривенного вливания, трубки, термометр, аптечка, средства для остановки кровотечения и перевязочные материалы. В углу Джек обнаружил искомый комплект. Он достал его и прочитал надпись на коробке. Потом открыл коробку и вытащил инструкцию. Ознакомившись с ее содержанием, Джек был вынужден изменить свое отношение к домашним визитам. С таким набором врач мог чувствовать себя в любом доме так же уверенно, как и в своем кабинете.
Он сунул инструкцию в коробку и положил комплект в саквояж. На дне он нащупал какой-то мусор и пустые ампулы из-под атропина и адреналина. Интересно, не хранились ли они здесь с того времени, когда Крэг был у Пейшенс Стэнхоуп? Судя по записям, оба эти лекарства тогда использовались. Затем Джек обнаружил маленькую пробную капсулу с антидепрессантом. На этикетке указывалось, что в капсуле содержится шесть таблеток. Тут же стояло имя Пейшенс Стэнхоуп. Джек открыл капсулу и увидел пять светло-голубых таблеток. Закрыв капсулу, он вернул ее на место.
Джеку показалось, что он слышит шаги, и ему стало стыдно, что он роется в чужих вещах, пусть даже в докторском саквояже. Что ни говори, но он, как гость, нарушил доверие своих хозяев. Испуганно закрыв саквояж и втиснув его на полку, Джек почти бегом вернулся к креслу, плюхнулся в него и положил на колени папку с материалами дела.
Он успел как раз вовремя. Несколько мгновений спустя в кабинет вошел Крэг. На нем был банный халат, а на ногах шлепанцы без задника. Крэг прошел через комнату и занял второе кресло.
— Надеюсь, я тебя не потревожил, — сказал Крэг.
— Не говори глупости, — ответил Джек. Он заметил, что Крэг говорит монотонным голосом (чего не было, когда он выходил из-за стола) и что его руки бессильно висят вдоль тела словно у паралитика. Было ясно, что он уже принял снотворное, явно не поскупившись на дозу.
— Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты приехал в Бостон. Знаю, что вчера вечером и сегодня утром я был не очень гостеприимным хозяином.
— Никаких проблем. У меня хватает ума понять, в каком ты сейчас состоянии.
— Кроме того, я хочу сказать, что полностью поддерживаю идею аутопсии.
