— Мне кажется, что ты чувствуешь себя значительно лучше, — заметил Джек.
— У меня взлеты чередуются с падениями, — ответил Крэг. — От уныния к надежде. И это продолжается с октября прошлого года, когда началась вся эта заваруха. Сегодня против меня свидетельствовал Билл Тардофф. Мы были друзьями, и я никогда не смогу понять его поступок.
— Он хороший врач?
Прежде чем ответить, Крэг долго молча смотрел на Джека.
— Спроси меня об этом через пару дней, — наконец сказал он. — Сейчас мой ответ будет чрезмерно эмоциональным. Но мне очень хочется убить этого парня.
— Понимаю, — ответил Джек. — А что ты можешь сказать о докторе Ноэль Эверетт? Какая у нее репутация?
— В моих глазах или в глазах медицинского сообщества?
— И то и другое.
— Как и в случае с Биллом, мое отношение к ней изменилось после иска. Врач она не выдающийся, но вполне приличный, и время от времени я прибегал к ее помощи. В целом у нее хорошая репутация. Она нравится коллегам, хотя и не так предана своей профессии, как большинство из них.
— Почему ты так считаешь?
— Она работает только половину рабочего дня. Хотя нет, это все же две трети. Предлог — семья. Но это полная чушь. Я хочу сказать, что у нас у всех есть семьи.
Джек кивнул, словно соглашаясь со словами Крэга, но на самом деле это было не так. Он подумал, что было бы совсем неплохо, если бы Крэг хотя бы на время последовал примеру Ноэль. Вполне вероятно, что он стал бы счастливее и больше внимания уделял детям и жене.
— Я спрашиваю о Ноэль Эверетт только потому, что она отметила любопытную деталь. По ее мнению, некоторые из «старомодных врачей», к коим она причисляет и себя, очень злы на тех, кто увлекся concierge-медициной. Это тебя удивляет?
— Нисколько. Думаю, что они просто завидуют. Не все могут переключиться на практику с предоплатой услуг. Это во многом зависит от типа пациентов.
— Ты хочешь сказать, что это зависит от того, состоятельны пациенты или нет?
— Да, это играет существенную роль, — согласился Крэг. — Такая медицина обеспечивает более приятный образ жизни, чем традиционная врачебная практика. Я зарабатываю больше, чем они, затрачивая при этом меньше времени и сил. Естественно, это вызывает зависть.
— А что случилось с твоими пациентами, когда ты сменил практику? Я имею в виду тех, кто не смог внести предоплату.
— Их передали тем, кто придерживается традиционной практики.
— То есть их в некотором смысле кинули.
— Ни в коем случае. Мы потратили массу времени, чтобы устроить их к другим врачам.
Джек не стал спорить, хотя и остался при своем мнении.
— Значит, ты считаешь, что Ноэль злится потому, что завидует?
— Иных причин я не вижу.
Джек мог назвать несколько причин, но развязывать дискуссию ему не хотелось.
— Пейшенс Стэнхоуп была твоей пациенткой и в старой практике?
— Нет. Она была пациенткой врача, который перешел на concierge-медицину. Теперь вся его практика практически перешла ко мне. Он во Флориде и очень болен.
— Значит, в некотором смысле ты унаследовал его практику?
— В некотором смысле да.
Алексис вернулась к столу.
— Рэндольф сейчас приедет, — сообщила она. — Идея аутопсии его заинтересовала, но он кое в чем сомневается. Ведь ее результаты, какие бы они ни были, надо будет предъявлять в суде.
Джек понимающе кивнул и посмотрел на Крэга.
— Крэг, ты помнишь, утром я высказал предположение, что твою пациентку могли придушить?
— Помню. И что?
— Это типичный пример мышления всех патологоанатомов. Я никого ни в чем не обвинял — лишь думал вслух, стараясь увязать центральный цианоз с остальными фактами. Теперь ты, видимо, это понимаешь, хотя в то время подобное допущение тебя встревожило.
— Теперь-то я понимаю. В последние дни я сам не свой. Поэтому прости.
— Тебе не за что извиняться. Я упомянул об этом только потому, что хочу задать еще один вопрос. Этот вопрос может показаться тебе таким же абсурдным, как и мое предположение. А возник он у меня после того, как Ноэль Эверетт сказала, что многие врачи злятся на тех, кто практикует concierge-медицину.
— Ты уже пробудил мое любопытство. Выкладывай!
— Крэг, а тебе не кажется, что тебя хотят подставить, воспользовавшись смертью Пейшенс Стэнхоуп? Что это выпад против всей concierge-медицины? В моих словах есть какой-нибудь смысл, или я опять оказался где-то за орбитой Плутона?
Уголки рта Крэга приподнялись в едва заметной улыбке. Улыбка становилась все шире и шире, и наконец он рассмеялся.
— Недостаток рациональности своего мышления ты, вне всякого сомнения, восполняешь творческим воображением.
— Пойми, это всего лишь риторический вопрос. Ответа я не жду. Просто поройся в архивах своей памяти и посмотри, не созвучно ли это каким-либо фактам, о которых ты забыл упомянуть.
— Ты допускаешь существование какого-то заговора? — спросила Алексис, изумившись не меньше, чем Крэг.
— Заговор подразумевает участие нескольких человек, — ответил Джек. — Помнишь, о чем ты просила меня, когда мы говорили по телефону? Я пытаюсь мыслить неординарно.
— Уж куда как неординарно, — вставил Крэг.
Звонок в дверь прервал их беседу. Алексис пошла открывать дверь. Когда она вернулась, ведя за собой Рэндольфа, Джек и Крэг веселились, изощряясь в остроумии. Алексис была приятно удивлена. Крэг уже несколько месяцев не улыбался.
Джека еще раз представили Рэндольфу. Первое знакомство состоялось утром у входа в зал суда. Алексис сказала тогда, что это ее брат, а сейчас сообщила адвокату и о его профессии.
— Рад снова с вами познакомиться, — сказал он улыбаясь.
— Взаимно, — ответил Джек, отвечая на рукопожатие.
Рэндольф держался безукоризненно. Безукоризненной была и его одежда — хорошо накрахмаленная, отглаженная белая оксфордская рубашка с длинными рукавами, брюки из легкой шерстяной ткани с острыми как нож стрелами и летний кашемировый свитер. Рэндольф был гладко выбрит (на щеках Крэга и Джека темнела вечерняя щетина), а его серебряные волосы были уложены так же тщательно, как и утром в суде.
— Мы можем сесть здесь за столом или пройти в гостиную, — сказала Алексис, глядя на Рэндольфа.
— Как вам будет угодно, — ответил тот. — Но нам следует поторопиться. Мне еще надо подготовиться к предстоящему заседанию суда.
Кончилось тем, что они расселись вокруг стола, за которым сидели до появления юриста.
— Алексис рассказала мне о вашем предложении провести аутопсию усопшей, — сказал Рэндольф. — Возможно, вы объясните мне, почему это нужно обсуждать в одиннадцатом часу ночи?
