Спустя несколько минут Лу, отклонившись назад и не вы пуская Лори из объятий, посмотрел на ее лицо. С трудом подняв стиснутую руку, Лори сначала вытерла глаза.
— Можешь говорить? — мягко спросил Лу.
Лори кивнула, еще сильнее прижавшись к нему. Сделав глубокий вдох, она попыталась что-то сказать, но ее голос дрогнул и она вновь замолчала, вытирая слезы.
— Не спеши, — сказал Лу.
— Боюсь, что мне известно имя этого человека, — дрожащим голосом наконец произнесла Лори. — Это Роджер Руссо, мой друг из Центральной манхэттенской, тот самый…
— Не может быть! — воскликнул Лу. В его голосе было одновременно и сочувствие, и раздражение. — Теперь-то ты понимаешь, почему я говорил, что дилетантство опасно?
— Только не надо мне сейчас читать лекций, — сказала Лори, освобождаясь от объятий Лу.
— Прости, я понимаю, что сейчас не время, но произошла трагедия.
— Ты мне еще будешь говорить, — огрызнулась Лори. — Этот человек для меня не какой-то незнакомец, он был мне дорог, и именно из-за меня он погиб. Боже мой, какой ужас! — Лори схватилась за голову обеими руками.
— Простите, доктор Монтгомери, но это не совсем так. Ты только высказала ему свою идею. И, если я все правильно понял, ты не просила его беседовать со всеми этими людьми. Это уже была его собственная инициатива.
— В данный момент это похоже на определение тонкостей в учебных формулировках, — сказала Лори, бессильно опустив руки.
— Ты собираешься продолжить работу? — спросил Лу.
— Нет, не собираюсь, — резко ответила Лори.
— Хорошо, хорошо. Не злись на меня. Я все прекрасно понимаю.
— Прости, — проговорила Лори, качая головой.
Роберт Харпер, начальник охраны, подошел к ним нахмурясь.
— Репортеры начинают бесноваться, — сообщил он. — Прознали про обезглавленный труп и хотят узнать подробности.
— Как они могли узнать об этом? — резко спросила Лори.
Роберт в недоумении развел руками:
— Понятия не имею. Марлин мне просто сказала пойти и успокоить их.
Лори перевела взгляд на Лу. Тот поднял обе руки вверх:
— Я им не говорил.
Лори удрученно покачала головой:
— Это просто цирк какой-то..
— Что мне им сказать? — осведомился Роберт.
— Скажите, что я созваниваюсь с заместителем главного судмедэксперта.
— Сомневаюсь, что они этим удовлетворятся.
— Придется удовлетвориться, — сказала Лори. Отодвинув мужчин, она вышла из подсобки и направилась к секционному залу.
Роберт и Лу переглянулись. Затем Роберт отправился наверх, а Лу последовал за Лори. Ускорив шаг, он поравнялся с ней.
— Нужно завершить вскрытие Руссо, — сказал он.
— Не стоит говорить мне то, что я и так знаю, — ответила Лори.
Толкнув дверь в секционный зал, она заглянула внутрь и сказала Марвину, что через некоторое время вернется, а пока попросила его передохнуть. Затем она направилась к лифту, и Лу проследовал за ней.
В кабине Лу наблюдал за Лори, а она смотрела на него. В какой-то момент ее шок и подавленность уступили место ожесточенности.
— Может, хоть теперь они проснутся, — сказала Лори. — Может, хоть теперь эти упрямцы серьезнее отнесутся к моим подозрениям.
— Прошу прощения, — заметил Лу. — Смерть Руссо не является однозначным подтверждением того, что все пациенты были убиты. Пока это говорит лишь о том, что в Центральной манхэттенской появился убийца, жертвами которого могут стать врачи и медсестры. Возможно, этот тип убивает и пациентов, возможно — нет. Нельзя делать скоропалительных выводов.
— Мне не важно, что ты сейчас говоришь; я считаю, что все это взаимосвязано.
— Возможно, — вновь сказал Лу. — Кроме доктора Наджи Руссо не называл еще кого-нибудь?
— Нет, только его.
— Но ты предполагаешь, у него на примете были и другие?
— Несомненно. Он так и сказал.
— Как ты думаешь, он мог их где-то зафиксировать?
— Да. Он говорил, что у него были списки.
Выскочив из лифта, Лори быстро пошла к своему кабинету. Лу поспешил за ней. Лори села к столу и взялась за телефон. Лу, присев за стол Ривы, сделал то же самое. После некоторого колебания Лори набрала номер Джека. Она мысленно умоляла его оказаться дома, а не на баскетбольной площадке. Он взял трубку после второго гудка.
— Прости за беспокойство, — начала Лори.
— Беспокойство? Какое же это беспокойство? Это счастье — тебя слышать.
— Помню, я говорила тебе, что буду ждать твоего звонка, но тут кое-что произошло, Джек. И мне нужно, чтобы ты приехал сюда, в ОГСМЭ.
— Неужели там так скучно, что тебе нужен веселый собеседник? — пошутил Джек. Он сказал еще что-то, но Лори оборвала его:
— Будь добр, попридержи свое остроумие! Роджера Руссо привезли утром как неопознанную жертву убийства. Его застрелили минувшей ночью в Центральной манхэттенской больнице.
— Я сейчас буду, — сказал Джек.
Медленно положив трубку, Лори поставила локти на стол, обхватила голову руками и закрыла глаза. Начиная с той самой роковой ночи в квартире Джека, когда она не могла уснуть, ее жизнь будто вышла из-под контроля. Ее словно бросало из одного водоворота в другой. Она слышала, как у нее за спиной Лу говорил с кем-то из своих подчиненных. Он велел им опечатать кабинет доктора Роджера Руссо и навести справки о докторе Надже.
Убрав руки от лица и выпрямляясь, Лори невольно застонала. Она еще не успела в полной мере осознать потерю Роджера, но сейчас могла позволить себе разрыдаться. Она взяла трубку и набрала номер Келвина. Трубку взяла его жена, потом Лори услышала его голос.
— В чем дело? — недовольным тоном поинтересовался Келвин. Он не любил, когда его без особой нужды беспокоили дома.
— Боюсь, что дел несколько. Начну с наиболее важного. Правда, я не совсем представляю, как об этом сказать.
— Лори, мне не до шарад. Просто скажите мне все, что нужно.
— Хорошо. Я на девяносто девять процентов уверена, что руководитель медицинского персонала Центральной манхэттенской, мой друг, с которым я конфиденциально говорила о своей версии, лежит в настоящий момент в секционном зале на столе для проведения вскрытия. Его застрелили минувшей ночью в больнице и обнаружили этим утром в холодильнике анатомички.
Несколько секунд Келвин не произносил ни слова. Если бы она не слышала его дыхания, Лори могла подумать, что их разъединили.
— Почему вы уверены не на все сто процентов? — наконец спросил Келвин.
— У трупа отсутствуют голова и руки. Тот, кто это сделал с ним, не хотел, чтобы его опознали.
