– Наверху в столовой, – ответил Майк. – Они там всегда сидят.
Лори с Джеком направились к лифту. Когда они поднимались, Лори заметила, что у Джека глаза слипаются.
– Выглядишь устало, – заметила она.
– Неудивительно. Устал, – хмыкнул он.
– Что же домой не идешь?
– До сих пор сдюжил. Хочу досмотреть все до горького конца.
От яркого света флуоресцентных ламп в столовой Лори и Джек сощурились. Джефа с Питом они нашли за столиком возле торговых автоматов: водители сосредоточенно изучали газету, закусывая при этом картофельными чипсами. Одеты они были в мятые синие комбинезоны, на рукавах которых красовались эмблемы Лечебно-больничной корпорации. У обоих стянутые в пучок волосы болтались хвостиками на затылках.
Представившись, Лори объяснила, почему интересуется пропавшим телом, и спросила, не заметили ли водители чего-то необычного вчерашней ночью, особенно в отношении двух тел, которые они доставили.
Джеф с Питом переглянулись, потом Пит ответил:
– Мое было сплошным месивом.
– Да я не сами тела имела в виду, – уточнила Лори. – Меня интересует, не было ли чего необычного в самой процедуре. Видели ли в морге людей, которые вам не знакомы? Может, что-то непривычное творилось?
Пит снова бросил взгляд на Джефа и покачал головой:
– Ничего. Все было как обычно.
– Не помните, в какую камеру вы положили ваше тело?
Пит почесал макушку, как бы припоминая, и сказал:
– Да нет в общем-то.
Близко от сто одиннадцатой? – спросила Лори.
– Да нет, – снова покачал головой Пит. – Это на другой стороне было. Пятьдесят пятая как будто. Точно не помню. Да внизу это записано.
Лори повернулась к Джефу.
– Мое тело пошло в двадцать восьмую, – сказал тот. – Я запомнил, потому что мне двадцать восемь стукнуло.
– Кто-нибудь из вас видел тело Франкони?
Водители снова переглянулись. Заговорил Джеф:
– Ну да, видели.
– Во сколько?
– Да примерно как сейчас.
– Как это произошло? – спросила Лори. – Обычно водители не разглядывают тела, которые возят.
– После того как Майк наговорил нам всякого, захотелось посмотреть, очень уж все вокруг завелись. Только мы ничего не трогали.
– Секунда – и все дела, – подтвердил Пит. – Дверцу только открыли да заглянули.
– Вы с Майком были?
– Нет, – ответил Пит. – Он нам только сказал, в какой камере.
– Вы доктору Вашингтону рассказали о том, что было вчера ночью? – спросила Лори.
– Нет, – ответил Джеф.
– А почему?
– Он не спрашивал, – пожал плечами Джеф. – Нам, скажем, известно, что делать так не положено. Обычно мы такого не позволяем. Только, как я уж говорил, шуму было много, вот нам и любопытно стало.
– Наверное, все же лучше было бы сообщить доктору Вашингтону, – сказала водителям Лори. – Хотя бы для того, чтобы у него на руках были все факты.
Лори повернулась и направилась обратно к лифту. Джек покорно пошел следом.
– Ну, что думаешь? – спросила она.
– Чем ближе к полночи, тем думать все труднее и труднее. Хотя, по-моему, нет ничего особенного в том, что эти двое полюбовались на тело.
– Но Майк об этом не сказал, – заметила Лори.
– Верно. Потому что они все знают, что шли против правил. Человеку в таких обстоятельствах свойственно не открываться до конца.
– Может, и так, – вздохнула Лори.
– Куда теперь? – спросил Джек, когда они вошли в лифт.
– У меня идеи кончились.
– Слава Богу!
– Как думаешь, надо спросить Майка, почему он не сказал нам, что водители видели Франкони? – обратилась к Джеку Лори.
– Спросить можно бы, но, думаю, ты впустую раскручиваешь колеса, – сказал Джек. – Честно скажу, не вижу в этом ничего, кроме безобидного любопытства.
– Тогда будем считать, что наступила ночь, – решительно произнесла Лори. – И слово «постель» меня тоже баюкает.
Глава 5
5 марта 1997 г.
10.15
Кого, Экваториальная Гвинея
Кевин заменил в инкубаторе колбы с тканевыми культурами и закрыл дверцу. Работать он начал еще до рассвета. В данный момент занимался тем, что изыскивал транспоназ для воздействия на малый ген тканевой совместимости на Y-хромосоме. Вот уже целый месяц транспоназ не давался ему в руки, хотя он использовал методику, основанную на своем собственном открытии и выделении транспоназов, имеющих отношение к отростку хромосомы-6.
По заведенному распорядку Кевин приходил в лабораторию около половины девятого, но в то утро он проснулся в четыре часа и больше заснуть не мог. Проворочался в постели минут сорок пять и решил употребить время с большей пользой. В пять утра, когда еще темень стояла кромешная, он уже был в лаборатории.
Сна Кевина лишала собственная совесть. Мстительно саднящая мысль о том, что он допустил ошибку Прометея, вновь дала о себе знать. Хотя намек доктора Лайонза на создание собственной лаборатории на какое-то время подбадривал, надолго его не хватило. Будет у него лаборатория, о какой мечталось, или нет, не столь уж и важно, если никак не избавиться от ужаса перед тем, что, как он со страхом признавал, происходило на острове Франчески.
Страхи Кевина никак не были связаны с тем, что дым все чаще мелькал перед его глазами. Видеть его он не видел, зато, когда занялся рассвет, нарочно избегал смотреть в окно, а тем более – в сторону острова.
Кевин понимал: дальше терпеть будет невмоготу. И решил, что разумнее всего увериться, есть ли хоть какие-то основания для страхов. Лучше всего, предположил он, сделать это так: встретиться с человеком, который знает обстановку и способен пролить свет на то, что так его тревожит. Беда в том, что в Зоне не так-то много людей, с кем Кевин мог бы поговорить запросто и откровенно. Он вообще привык замыкаться в себе, а в Кого, где был единственным ученым, – и подавно. Впрочем, в Зоне работал человек, с кем Кевину было чуть-чуть легче, чем с другими, в основном из-за того, что тот восхищался его работой. Это был главный ветеринар Бертрам Эдвардс.
Разом решившись, Кевин сбросил лабораторный халат, накинул его на спинку кресла и поспешил к выходу. Спустившись на первый этаж, вышел из здания, окунувшись в удушающую жару автостоянки. Утро было ясное, по небу ползли белые пушистые комочки облаков. Где-то вдали скапливались темные дождевые тучи, но они нависали над океаном далеко, словно слипаясь по кромке горизонта на западе: эти если и принесут дождь, то никак не раньше полудня.
