— Я очень много думаю о нашем разговоре в пятницу, — ответил Джек. — Он не дает мне покоя.
— Почему? — озабоченно спросила Тереза.
— Мы были друг с другом откровенны в ту ночь, — сказал Джек. — Но я все же кое-что утаил. Я не привык говорить с другими о своих проблемах и поведал вам только часть моей истории.
Тереза поставила на столик недопитую чашку капуччино и вгляделась в лицо Джека: страстные темно-синие глаза, покрытые щетиной щеки и подбородок, по-видимому, он сегодня не брился. «При других обстоятельствах, — подумалось Терезе, — у Джека, пожалуй, может быть устрашающий вид».
— У меня погибла не только жена, — продолжал между тем Джек. Он говорил с видимым трудом. — Одновременно я потерял двух дочерей. Они все погибли в авиакатастрофе.
У Терезы встал ком в горле. Такого конца истории Джека она не предполагала.
— Вся беда в том, что я постоянно ощущаю свою ответственность за ту катастрофу. Если бы не я, им бы не пришлось лететь в том самолете.
Терезу охватила горячая волна сочувствия. Она помолчала несколько секунд, потом заговорила:
— Я тоже была с вами не до конца откровенна. Я сказала вам, что потеряла ребенка. Но это был еще не родившийся ребенок. Одновременно с ним я потеряла возможность вообще иметь детей. А чтобы довершить все дело, меня в этой ситуации бросил муж.
Несколько минут переполненные эмоциями Джек и Тереза не могли произнести ни слова:
— Дело выглядит так, словно мы стараемся перещеголять друг друга своими трагедиями, — попытался улыбнуться Джек.
— Это типично для двух больных депрессией. Моему психотерапевту такой разговор пришелся бы по душе.
— Конечно, то, что я вам рассказал, предназначается только для ваших ушей, — произнес Джек.
— Этого вы могли не говорить, — упрекнула его Тереза. — Я могу попросить вас о том же. Я никому не рассказывала свою историю, кроме психотерапевта.
— И я никому не рассказывал свою, — признался Джек, — даже психотерапевту.
Излив друг другу души и почувствовав от этого невероятное облегчение, Тереза и Джек заговорили о более приятных вещах. Тереза, коренная жительница Нью-Йорка, была потрясена тем, насколько плохо знает ее родной город Джек, и загорелась идеей показать ему настоящий Нью-Йорк — пусть только наступит весна.
— Ты полюбишь наш город, — пообещала Тереза.
— Буду с нетерпением ждать нашей экскурсии.
Глава 23
ПОНЕДЕЛЬНИК, 7 ЧАСОВ 30 МИНУТ, 25 МАРТА 1996 ГОДА
Джек страшно злился на себя. В субботу у него было полно времени, чтобы купить новый велосипед, но он почему-то этого не сделал. Опять пришлось ехать на работу в метро, хотя сам Джек предпочел бы пробежаться трусцой. Но для того чтобы бегать на работу, надо иметь на работе костюм, в который можно было бы переодеться. Сказано — сделано, на будущее он захватил с собой костюм, положив его в наплечную сумку.
Теперь Джек входил в здание управления со стороны Второй авеню и поэтому пользовался главным парадным входом. Минуя стеклянную дверь, он был поражен обилием родственников, толпившихся около ритуального зала. Обычно в такой ранний час людей было намного меньше. «Наверное, опять что-то стряслось», — подумал Джек, входя в здание.
Нажав кнопку домофона, Степлтон прошел в диспетчерскую. Здесь за столом, где Джек в предыдущую неделю привык видеть Лори, сидел Джордж Фонтуорт.
Джек от души пожалел об этом — о Фонтуорте Джек был весьма невысокого мнения: коротышка Джордж весьма небрежен и часто не замечал при вскрытиях важные вещи.
Не обращая внимания на Джорджа, Джек подошел к Винни и опустил край газеты, которой Винни закрыл лицо.
— Почему у нас так много родственников в посетительской? — спросил без обиняков Джек.
— Потому что в Манхэттенском госпитале маленькая катастрофа, — ответил за Винни Джордж. Винни же посмотрел на Джека с каким-то игривым недовольством и снова погрузился в свою газету.
— Что за катастрофа? — поинтересовался Степлтон.
Джордж хлопнул ладонью по высокой стопке папок, громоздившихся на столе.
— Полно умерших от менингококковой инфекции. Мы уже получили восемь трупов.
Джек чуть ли не бегом устремился к столу и наугад выхватил из стопки одну папку. Быстро пролистав материал, Джек остановился на опросном листе. Больного, точнее, умершего звали Робертом Карузо, и он был медбратом в ортопедическом отделении Манхэттенского госпиталя.
Бросив папку на место, Джек рысью устремился к кабинетам помощников врачей. Слава Богу, Джейнис, как всегда, задержалась на работе.
Выглядела она отвратительно — под глазами синеватые круги, лицо слегка отекло. Было такое впечатление, что ее крепко избили. Джейнис положила ручку на стол и без сил откинулась на спинку стула.
— Мне надо искать другую работу, — пожаловалась она. — Я больше не могу. Слава Богу — завтра и послезавтра у меня выходные.
— Что случилось? — спросил Джек.
— Это началось еще до моей смены, — рассказала Джейнис. — Первый труп привезли в шесть тридцать. Собственно говоря, больной умер ровно в шесть.
— Это был пациент из ортопедического отделения?
— Откуда вы знаете?
— Я только что видел папку медбрата ортопедического отделения, — ответил Джек.
— Да-да, — подтвердила Джейнис, — это папка мистера Карузо. — Джейнис судорожно зевнула и, извинившись, продолжила: — В общем, мне стали звонить с одиннадцати — как только я пришла на работу. Дальше начался какой-то невиданный нон-стоп. Я моталась по вызовам всю ночь напролет. Вернулась на рабочее место только двадцать минут назад. Это самая тяжелая из всех последних вспышек. Одна умершая — девятилетняя девочка. Боже, какая трагедия!
— Эта девочка имеет какое-то отношение к первому случаю? — быстро спросил Джек.
— Она — племянница первого умершего.
— Она навещала своего дядю? — продолжал расспрашивать Степлтон.
— Да, вчера, около полудня. Вы думаете, именно это заражение стало причиной смерти? Я в этом сомневаюсь, ведь от контакта до смерти не прошло и двенадцати часов.
— При некоторых условиях менингококк приобретает устрашающую способность убивать, причем убивать быстро, иногда в течение буквально нескольких часов.
— Короче, в госпитале паника.
— Могу себе представить. Как зовут первого из умерших?
— Карло Пачини, — ответила Джейнис. — Но это все, что я о нем знаю. Его привезли до моей смены. Пачини занимался Стив Мариотт.
— Могу я попросить вас об одном одолжении?
— Смотря о каком. Я страшно устала.
— Прошу вас довести до сведения Барта, что я хотел бы, чтобы помощники врачей заготовили карты на первые случаи особо опасных инфекции. Например, карту на Нодельмана для чумы, карту Хард для туляремии, карту Лагенторпа для пятнистой лихорадки Скалистых гор и на Пачини для менингококковой инфекции. Как вы думаете, это трудно сделать?
