– Плохо ты с ним обошлась! Невежливо, – заметил Эссиорх.
– Невежливо? Да я его как облупленного!.. Документы на
мотоцикл не пропали? Проверь карманы! – распорядилась Улита.
Эссиорх метнулся к шкафу.
– Ты что, свет очей, не веришь усладе древности твоей? –
насмешливо начал Корнелий, но тотчас пугливо замолчал, потому что Эссиорх
извлек из шкафа красный жакет Улиты, насквозь прожженный его маголодией.
Ведьма зарычала.
Проверив карманы, Эссиорх обнаружил, что визит дражайшего
джинна стоил ему кнопочного ножа (очень неплохого) и двух горстей мелочи.
Корнелий же лишился запасного мундштука от флейты, который по неопытности тоже
хранил в шкафу.
– А такой приятный! Слова такие правильные говорил! – сказал
Эссиорх с сожалением.
– У нас там все приятные! У нас неприятных нету! – заметила
Улита. – А с этим Рахманом вечно так. Совсем болящий! Как-то стал Нате ножки
целовать, так шнурки зубами вытащил! И ловко так, в одну секунду! И зачем ему
шнурки, а?
– Ясно: джинн, – сказал Корнелий.
– Ясно-то ясно! А вот в официальных документах мрака нельзя
«джинн» писать. С прошлого года. Приказ Лигула. Кто нарушит, голову снимут, по
ушам надают и обратно наденут, – сказала Улита.
– Как же вы выкручиваетесь?
Ведьма хихикнула:
– Мы пишем: «лицо, субъективно напоминающее старика
Хоттабыча». Конечно, длинно, но все равно короче, чем писать объяснительные,
чем ты руководствовался, когда назвал джинна джинном. Вот только никак не врублюсь:
зачем это Лигулу?
Корнелий авторитетно надул щеки.
– Ну как же! Помнишь, я к пересдаче готовился? – спросил он
у Эссиорха.
– Ты вечно все пересдаешь.
– Короче, приказ Лигула, что у мрака не должно быть
«стражей», «комиссионеров», «суккубов», «джиннов», а только сотрудник такой-то.
То есть стражи-то отлично знают, что они стражи, но для них важно, чтобы все
остальные были в куче.
Внезапно Улита вскрикнула. Корнелий повернулся и увидел, что
Улита стоит с надорванным конвертом и читает. Большое лицо ее зрело, набухало.
Связной резво подскочил сзади и заглянул ведьме через плечо.
Он обнаружил, что текст напечатан жирным шрифтом на
типографском бланке и только некоторые подчеркнутые слова вписаны от руки.
ПОВЕСТКА
Согласно П.4.1.7. Трудового кодекса мрака, состоящей на
договоре ведьме Улите предписывается не позднее полуночи прибыть в резиденцию
мрака по адресу: Большая Дмитровка, д.13, и вернуться к выполнению своих
обязанностей в качестве секретаря.
В случае неявки мрак оставляет за собой право на расторжение
договора, которое, согласно пункту 1.6.7., наступает в момент биологической
смерти лица, указанного в графе № 1.
С уважением,
руководитель подразделения мрака
З. Пуфс (подпись)
советник руководителя подразделения
Арей (подпись)
Следующие полчаса ушли на то, чтобы привести Улиту в
чувство.
Ведьма заверяла, что она абсолютно спокойна, но при этом
вела себя неадекватно. На вопросы отвечала бессвязно, взгляда не фокусировала,
налетала на стулья. Плакала, ругалась, размахивала руками. Вцеплялась в
Эссиорха, заявляла, что их никогда не разлучат, и тотчас кричала, чтобы Эссиорх
немедленно убирался на все четыре стороны и что это он во всем виноват. Ей
нельзя было дать даже воды, потому что вода то превращалась в лед, то вскипала.
Наконец Улита успокоилась настолько, что смогла сидеть, а не
бегать по комнате. Она то всхлипывала, то икала. Тут она вновь вспомнила о
повестке и потребовала ее у Эссиорха.
– А рвать ты ее не будешь? – обеспокоенно спросил хранитель.
Он знал, что мрак имеет привычку накладывать на свои
документы суточные смертельные сглазы и тем страховать их от уничтожения.
– Ты что, не видишь, что я успокоилась? – спросила Улита
голосом, от которого в кухне холодильник покрылся снаружи тридцатисантиметровым
слоем льда.
Взяв повестку, ведьма уставилась на нее опухшими глазами.
– Думала: подделка. Нет, настоящая, – убито сказала она.
– Что «настоящая»?
– Подпись Арея.
– Может, все-таки подделка? – огорчаясь вместе с ней,
спросил Эссиорх.
– Нет, – сказала ведьма. – Я слишком долго с ним работала. Я
знаю все его подписи – точнее, как они изменяются в зависимости от настроения.
Есть обычная деловая подпись. Когда вот тут нервная закорючка – это значит, что
он раздражен. Если первая буква вытянута – он отмахивается. Отстаньте, мол, все
от меня. Надоели.
– А эта?
– Это подпись Арея, который себя ненавидит, – сказала Улита.
– А когда он ненавидит себя, то ненавидит всех. У него иначе не бывает.
– Не позднее полуночи! Ишь чего захотели! Пусть тебя
заставят! – брякнул Корнелий.
Улита посмотрела сквозь него и всхлипнула:
– Не хочу показаться грубой, но ты упрямое животное с
длинными ушами! Как я могу не пойти, когда подписала договор?
– Так нарушь! – посоветовал связной.
Эссиорх подошел к Корнелию сбоку и, приподняв ему пальцем
волосы, посмотрел.
– Чего ты делаешь?
– Смотрю на твои уши. Ошибается Улита или нет.
– И как? Длинные?
– Лучше не спрашивай, а то случайно узнаешь правду. Если бы
договор так легко нарушался, мрак не устраивал бы такой возни с бумажками. Они
действительно имеют власть уничтожить тело Улиты, если договор будет нарушен.
– Во-во! Взял слово – забрал обратно. Перетащил совесть к
свету, затем от света – снова к мраку. Так и бегай с чемоданчиком, где больше
заплотют, – сказала ведьма озлобленно.
– А если мрак кого-то обманул? – возмутился Корнелий.
