—Зачем думать о том, что не случилось?
—Да, глупо. Просто я счастлива, что приехала к вам. Ночью я думала, что, наверное, пора мне подыскать местечко.
—Какое местечко?
—Дом.
—А что плохого в этом доме?
—Это самый прекрасный дом, какой я когда-либо видела.
И могла ли Хейли Филлипс из Литл-Рока в своих самых смелых мечтах представить, что будет жить в доме, где есть такая шикарная гостиная с антикварной мебелью и изысканными портьерами, с огромными окнами, из которых открывается вид на бескрайние сады...
—Я подумала, что должна переехать, но мне не хочется. Во всяком случае, не сейчас, — Хейли взглянула на Лили, с трудом таскающую куклу по комнате. — Только вы должны сказать мне — и я знаю, что, как хороший друг, вы скажете, — когда решите, что мне пора искать дом.
—Договорились. Такой ответ тебя устроит?
—Конечно.
—А не хочешь посмотреть, что мы привезли тебе?
—И мне тоже? — В голубых, с фиалковым отливом глазах Хейли вспыхнуло радостное предвкушение. — Я обожаю подарки и не стыжусь в этом признаваться.
—Надеюсь, тебе понравится, — Роз протянула коробочку, и Хейли не мешкая подняла крышку.
—Ой, ой! Они великолепны!
—Я подумала, что красные кораллы просто созданы для тебя.
—Я в них уже влюбилась! — Хейли выхватила сережки, поднесла их к ушам и бросилась к одному из старинных зеркал. Изящные, экзотические красные шарики, свисающие на тонких цепочках с блестящего серебряного треугольника, смотрелись великолепно. — Они изумительные! Боже, у меня кораллы с Арубы! Не могу поверить...
Хейли подбежала к смеющейся Роз и обняла ее.
—Они прекрасны! Спасибо вам, спасибо! Теперь нужен повод прогулять их.
—Если хочешь, устрой им тест-драйв сегодня вечером. Приедут Стелла, Логан и мальчики. Дэвид дает праздничный обед в честь нашего возвращения.
—Ой! Но вы ведь, наверное, устали...
—Устала? Мне что, восемьдесят лет? Я же вернулась из отпуска.
—Это было свадебное путешествие, — ухмыльнулась Хейли. — Даю голову на отсечение, отдохнуть вам не удалось.
—Мы спали до полудня, всезнайка.
—Ну, тогда отпразднуем. А пока мы с Лили пойдем наверх и наведем красоту.
—Я помогу тебе донести все это.
От радости Хейли забыла обо всех своих тревогах.
—Спасибо, Роз! Я так счастлива, что вы уже дома!
* * *
Как же весело прихорашиваться, надевать новые сережки, наряжать Лили в красивое новое платьице... Хейли потрясла головой, в восхищении новой прической и серьгами забывая о своей меланхолии и дурных мыслях, и решила, что ради праздника можно надеть и новые туфли. Черные босоножки на высоких шпильках, конечно, непрактичны и далеко не предмет первой необходимости, а потому идеальны. Как и нарядное короткое платье, и яркая губная помада.
—Эти туфельки были на распродаже, — доложила Хейли дочке. — И должна заметить, что они гораздо эффективнее, чем любые лекарства, от депрессий и дурацких мыслей.
Хейли покрутилась перед зеркалом. Хм-м, пожалуй, она слишком худая, но тут уж ничего не поделаешь. Зато любая одежда смотрится на ней, как на модели... или на вешалке. В целом все — платье, босоножки и новые серьги — получилось очень даже неплохо.
—Леди и джентльмены! — обратилась Хейли к воображаемой публике. — Наконец-то я вернулась.
В большой гостиной собрались все обитатели Харпер-хауса, кроме Хейли и Лили, и гости — огромный красавец Логан, рыжеволосая Стелла и мальчики. Развалившись в кресле с банкой пива, Харпер с интересом наблюдал, как Митчелл, рассказывая о самых ярких моментах путешествия, все время касается то волос, то руки Роз.
Кое-что он уже слышал, когда днем забегал на часок домой, и сейчас не столько слушал, сколько смотрел и думал о том, что все сложилось как нельзя лучше.
Харпер был счастлив за маму и спокоен. Видит бог, его мать прекрасно заботилась о себе почти всю свою жизнь, однако мысль о том, что теперь рядом с ней умный и порядочный мужчина, к тому же безумно в нее влюбленный, приносила невероятное облегчение.
Харпера так тревожили непредсказуемые приступы ярости их домашнего призрака, что, если бы не Митчелл, он сам переехал бы в большой дом из своего уютного убежища. И оказался бы в щекотливом положении, ведь здесь живет Хейли.
Всем будет гораздо комфортнее, если он останется в своем домике, перестроенном из каретного сарая. Это совсем недалеко, а психологическая проблема снимается.
—Я сразу сказала, что он чокнулся, — подключилась Роз, взмахнув бокалом, а свободной рукой похлопав Митча по бедру. — Виндсерфинг? Зачем нормальному человеку рисковать жизнью на дощечке с парусом? Но, как я его ни отговаривала, Митчелл решился.
—Я как-то пробовала, — призналась Стелла. — В университете. В весенние каникулы. Было очень весело. После того как у меня стало получаться...
—Вот именно, — пробормотал Митч, и Розалинд ухмыльнулась.
—Представьте, как он встает на эту штуковину, а через две секунды бултыхается в воду. Снова встает... Я жду, уже думаю, что он обучился всем премудростям... Бултых...
—Мне дали бракованную доску, — заявил Митч, локтем ткнув Роз под ребра.
Она закатила глаза.
—Ну конечно! Зато в ходе этого эксперимента выяснилось, что доктор Карнейги азартен. Я сбилась со счета, сколько раз он выныривал и снова залезал на доску.
—Шестьсот пятьдесят два.
—А как обстоит дело с виндсерфингом у вас, Розалинд? — спросил Логан.
—Не люблю хвастаться, — Роз потупилась, разглядывая свои ногти.
—Любит, любит! — Митч сделал глоток минеральной воды и вытянул длиннющие ноги. — Еще как любит!
—Но, в общем, мне понравилось.
—Она просто... — Митчелл плавно взмахнул рукой. — Понеслась по волнам, словно родилась на чертовой штуковине.
—У нас, Харперов, отличные физические данные и потрясающее чувство равновесия, — счел своим долгом прокомментировать ситуацию сын Розалинд.
—Но Роз не любит хвастаться, — напомнил Митч, оглядываясь на цокот каблучков по паркету.
Харпер тоже повернул голову, и его хваленое равновесие пошатнулось.
Хейли выглядела сногсшибательно. Короткое обтягивающее красное платье, босоножки на высоченных шпильках, от которых ее ноги казались бесконечными. Новая, чертовски сексуальная прическа... На пухлых губах яркая помада... Воплощенная мечта любого мужчины.
«Ты что, не видишь ребенка на ее бедре? — осадил себя Харпер. — В такой момент неправильно представлять, что ты сделал бы с этими губами и с этим телом».
