—Учитывая все, что мы знаем, не так уж невероятно, — вынес свой вердикт Харпер. — Мне всегда казалось, что она одна из нас.
—А по-моему, эта теория порождает еще больше вопросов и совершенно не приближает нас к выяснению того, кем она была. Но одно я знаю наверняка. Мое желание вернуть дневники только окрепло. Если Джейн струсит, я сама возьмусь за Кларисс.
—Рефери не нужен?
—Кто знает... Если Амелия член семьи, она заслуживает того, что принадлежит ей по праву. Чего я не могу сказать о кузине Рисси. По мне, так она всегда хотела больше, чем ей причитается. И как мне относиться к тому, что я больше сочувствую мертвой женщине, которая может быть или не быть кровной родней, чем живой и несомненно родственнице?
—Кларисс меня как-то шлепнула.
Роз окаменела.
—Что она сделала?
—Здорово треснула по заднице в один из своих визитов. Она поймала меня, когда я карабкался на кухонный стол, чтобы достать печенье из банки. Думаю, мне было лет шесть. Шлепнула, оттащила от стола и обозвала жадным невоспитанным маленьким выродком.
—Почему ты не сказал мне?! Она не смела дотрагиваться до тебя! Я бы содрала с нее шкуру!
—А потом содрала бы шкуру с меня, — возразил Харпер. — Ты же не разрешала мне карабкаться на кухонный стол и без спроса таскать печенье. Ну, я и принял наказание.
—Только я имела право тебя наказывать! Никто не смеет касаться моих детей, и на моем суде у этого преступления нет срока давности.
—Ну полно, — Харпер сжал ее плечи. — Успокойся.
—Кларисс очень сильно пожалеет об этом еще до того, как я с ней разделаюсь, — Роз направилась к дому. А ты, Харпер Джонатан Эшби, не должен был запускать ручонки в ту банку с печеньем!
—Да, мэм.
Роз чуть подтолкнула его локтем.
—И не ухмыляйся.
—Я не ухмылялся. Просто подумал, что, возможно, там и сейчас есть печенье.
—Не исключено.
—Я бы не отказался от печенья с корицей.
—И я. Не отвяжемся от Дэвида, пока не получим. Только прямо сейчас, потому что я должна готовиться к балу.
Розалинд знала не только то, какие фасоны и цвета ей идут, но и то, в чем ей будет комфортно. Сегодня она выбрала винтажное золотистое платье от Диор. Чистые струящиеся линии, сзади легкие складки, прямой лиф на тонких бретелях, оставляющий спину и плечи открытыми. Роз поддерживала форму и могла себе это позволить.
Образ дополняли унаследованные от бабушки бриллианты: сережки-капельки и ослепительное многоярусное колье.
Отлично понимая, что скоро горько пожалеет об этом, Роз сунула ноги в босоножки на высоченных шпильках, открывающие ноготки того же изысканного золотистого цвета, что и платье, повернулась, чтобы проверить в зеркале вид сзади, и, услышав стук в дверь, рассеянно крикнула: «Входите!»
—Роз, я только хотела... — Стелла остановилась как вкопанная. — Святая Дева Мария! Вы ослепительны.
Кивнув своему отражению, Розалинд обернулась:
—Не спорю. Иногда хочется утереть всем нос, и сегодня я не смогла удержаться.
—Постойте, одну секундочку, — Стелла бросилась прочь, и Роз услышала, как она зовет Хейли.
Довольная, Роз взяла сумочку — только в приступе безумия можно было выложить столько денег за дурацкую финтифлюшку — и стала втискивать в нее все, что считала необходимым.
Стелла втолкнула в комнату Хейли.
—Ты обязательно должна это увидеть!
Хейли замигала, прищурилась.
—Ну-ка, покружитесь.
Охотно подчинившись, Роз покружилась. Хейли скрестила руки на груди и склонила голову.
—Мы вас недостойны. Это настоящие бриллианты? Я понимаю, глупый вопрос, но они... так сверкают...
—Они принадлежали моей бабушке и особенно мне дороги. И, кстати, Стелла, я нашла для вас отличное украшение на свадьбу. Одновременно старое, одолженное и голубое
[20]
.
Роз протянула Стелле коробочку, которую достала из сейфа вместе с бриллиантами.
—О боже!
—Джон подарил мне это на двадцатипятилетие, — Розалинд улыбнулась сапфировым сережкам. — Я подумала, что они подойдут к вашему платью, но, если нет, я не обижусь.
—Эти серьги подойдут к чему угодно, — Стелла осторожно вынула из коробочки сапфировое сердечко на цепочке. — Такой изысканный гарнитур. Я так... — она осеклась, замахала рукой перед своим лицом и присела на край кровати. — Простите. Я просто... и вы даете их мне.
—Будь у меня сестра, я была бы счастлива, если бы в день своей свадьбы она надела что-то мое.
—Я так тронута... Это такая честь... Я посижу тут и поплачу пару минут.
—Ради бога! Не стесняйтесь.
Хейли тоже всхлипнула.
—Знаете, что-то старое в свадебной традиции символизирует связь невесты со своей семьей.
Роз похлопала ее по щеке.
—Верю тебе на слово. Можете посидеть здесь и вволю поплакать вместе.
—Что? Вы куда? — вскинулась Хейли.
—Вниз. Митч вот-вот приедет.
—Ни в коем случае! — Закусив губу и явно разрываясь между желанием посидеть со Стеллой и необходимостью предотвратить катастрофу, Хейли замахала руками, будто пытаясь остановить скорый поезд. — Вы должны подождать, пока он войдет, и только потом плавно сойти вниз. Эта лестница просто создана для торжественного появления.
—И не подумаю... О боже, ты точно как моя мать! Она заставила меня сделать именно это для моего спутника на бал дебютанток... Господь всемогущий, это был Джон, и как же мы потом смеялись!.. Поверь, милая, мир не рухнет, если я встречу Митчелла у двери.
Роз защелкнула замок сумочки и в последний раз взглянула в зеркало.
—К тому же есть и другая традиция. Если я не покажусь Дэвиду, он смертельно обидится. Салфетки в тумбочке у кровати! — крикнула она уже из коридора.
Роз успела покружиться перед Дэвидом, получить его высочайшее одобрение и, открыв дверь Митчу, с удовольствием увидела его расширившиеся глаза, а потом услышала тихий свист.
—И чем это я заслужил такую удачу?
Рассмеявшись, Розалинд протянула ему свою накидку.
—Вы так классно смотритесь в смокинге, доктор Карнейги, что, возможно, до окончания вечера вам повезет еще больше.
18
—Я попытался вспомнить, когда в последний раз надевал смокинг, — садясь за руль и пристегиваясь, Митчелл не сводил глаз с Роз. — Вспомнил... На свадьбу друга. Его старшенький в этом году заканчивает школу.
